Пари куртизанки

— Такие детали меня не интересуют. Главное, чтобы мой жених был герцогом. — Амелия тупо стояла на своем.

— Дорогая, вы слишком прямолинейны. — София улыбнулась. — Если позволите, я замечу, что ваши требования к будущему мужу не остаются незамеченными.

— Прошу прощения? — Голос Амелии едва можно было расслышать.

Поставив чашку, леди Далби откинулась на спинку стула и так пристально посмотрела на девушку, что это граничило с бесцеремонностью.

— Леди Амелия, вы были не слишком осмотрительны. Разумеется, вам это известно?

— Не уверена, что понимаю вас…

— Тогда позвольте мне все прояснить, — мягко прервала ее София, — вы чрезвычайно избирательны, и это не прошло даром. По крайней мере, не избежало обсуждений в определенных кругах.

Амелия сжала чашку и резко поставила на стол. Дребезжащий звук подействовал на нервы и только усилил тревогу.

— Разумеется, тем джентльменам, которые являются вашей целью, больше, чем кому-либо другому, известно о ваших планах. Ведь они являются мишенью для каждой матери в городе, у которой есть дочь подходящего возраста и титула. Мужчины в такой не вполне удобной для них ситуации, как правило, чутко улавливают такие желания, как ваше. Ибо как еще им удается оставаться холостыми дольше недели? Лиса всегда чует, когда в окрестностях появляются гончие собаки, не так ли?

София говорила эти ужасные вещи совершенно легким и непринужденным тоном, а к горлу Амелии подступил ком. Только бы не опозориться!

— Леди Далби, — запинаясь, произнесла она, — не думаю, что вы правы. Возможно, вы несколько преувеличиваете опасность?

— Дорогая, я никогда не ошибаюсь в таких вещах. Вы хорошо себя чувствуете? Может быть, я попрошу принести хотя бы гренки?

При мысли о еде желудок Амелии совершил неприятный кульбит. Девушка отвергла эту идею с той энергией, которую так ценила София.

— Нет, я в порядке. — Она явственно почувствовала, как над верхней губой проступает пот.

— Тогда позвольте продолжить. Разумеется, дело должно быть сделано, и раз уж вы так хорошо начали, то и продолжать следует с не меньшим энтузиазмом.

До встречи с Софией Далби у Амелии были собственные надежды на результаты их беседы, но разговор вышел совсем иным, чем ожидала девушка. Намного более откровенным. Больше всего ей хотелось сию же секунду выбежать из комнаты и попросить брата немедленно отвезти ее домой. Правда, из-за своей лени он все равно не проявил бы должной расторопности.

— Простите, — проронила Амелия, — но боюсь, что не совсем понимаю вас.

По правде говоря, она боялась, что уяснила сказанное леди Далби даже слишком хорошо.

София взмахнула пушистыми ресницами и терпеливо улыбнулась:

— Что вам нужно сейчас, Амелия, так это только продолжать действовать. Вы предпочитаете герцогов. Об этом известно. Вам лишь нужно обозначить свои намерения. Лучше всего было бы провести с каждым из троих кандидатов своего рода собеседование. Самое разумное решение, вы не находите? Леди Амелия, вы уверены, что чувствуете себя хорошо?

Девушка поняла, что впервые в жизни действительно находится на грани обморока.

Глава 3

— Теперь, когда Блейкс женат, возможно, тебе удастся походить в холостяках и подольше. — Голос Джорджа Блейксли звучал не очень-то обнадеживающе.

— Оптимист, — усмехнулся Айвстон, лежа на диване. Братья расположились в гостиной на втором этаже.

— Хуже того, — мрачно пробормотал Крэнли, — лжец.

Гостиная была открыта лишь для близких друзей семьи, а это значило, что за всю историю здесь побывало не более пятидесяти человек. В Хайд-Хаусе только немногие комнаты были спрятаны от чужих глаз, ибо тот внушительный отрезок Пиккадилли, который занимал дом, и положение семьи в обществе притягивали сюда множество людей, особенно во время сезона. Мальчики — если можно так назвать сыновей четвертого герцога Хайда — проводили долгие часы вместе. В качестве закономерного итога комната имела крайне потрепанный вид, что являлось объектом постоянных упреков их матери, которая все-таки отдала гостиную на растерзание сыновьям, что было весьма благородным жестом с ее стороны.

Комната была достаточно большой, чтобы вместить всех пятерых, и вместе с тем достаточно маленькой, чтобы сохранить атмосферу домашнего уюта. Окна выходили на южную сторону, а огонь в камине горел ровным и ярким пламенем, создавая вполне подходящую атмосферу для того, чтобы каждый мог пожаловаться на свою тяжелую долю. В результате здесь чаще всего царила тишина, ибо любимым сыновьям весьма благоразумного герцога жаловаться было особенно не на что.

Однако согласно жизненным законам они всегда могли посетовать на женщин и угрозу брака, что они охотно и делали. Еще на прошлой неделе все братья являлись довольными жизнью холостяками, что, однако, не доставляло никакого удовольствия их матери. Женитьба Блейкса, такая внезапная, должна была порадовать их мать и успокоить хотя бы на время ее матримониальные порывы, но оказала прямо противоположный эффект.

Молли, воспитанная в хорошем обществе, была настроена более решительно, чем когда-либо.

Это была весьма неожиданная и пугающая перемена.