Парень в капюшоне (СИ)

Я слушала его и понимала, что в чем-то он прав…С одной стороны, я в таком состоянии, что согласилась встретиться с ним…с психом…с убийцей…А с другой…если я буду его избегать и злить, он может причинить боль моим родителям…Он это может…Он ничего не боится, у него нет каких-то принципов и границ дозволенного…

Я об этом почти забыла…

— Вы правы, — кивнула я. — Мне не помешает немного отвлечься.

Павел слегка улыбнулся и отодвинул мне стул, на который я тут же села.

Уфф, я уже начала верить в то, что говорил мне Дима недавно…Но это бред…

Мужчина сел на место, и мы начали есть.

— Как дела в универе? — спросил Павел, когда молчание затянулось.

— Нормально, — пожала я плечами, отрезала кусок отбивной и, подцепив его на вилку, отправила в рот.

Вкусно!

Не скажу, что я вот так просто забыла, но попыталась расслабиться. Да, не очень выходило, потому что я думала все время о телефоне в кармане курточки, которая висела на спинке стула.

Только бы не позвонил, не звони, только бы не позвонил, только бы не позвонил…

— …ведь хорошо рисуешь. Почему ты не развиваешь свой талант? Ты такая способная. Тот плакат очень хорошо оформила. Сама говорила, что преподавателям очень понравилось. Никогда не хотела попробовать работать в этой сфере?

— Ну… — растерялась я, выплывая из своих мыслей. — Не думаю, что художники много зарабатывают.

— Разве это важно? Если тебе нравится, занимайся именно этим. Ты должна любить свою работу.

— Я буду любить ту работу, где больше платят.

— Это не правильно, — покачал головой мужчина и наколол отбивную на вилку.

— Мы, кажется, это уже обсуждали. Неужели вы работаете психотерапевтом, потому что любите разгребать не только свое дерьмо, но и чужое?

— Зачем же так грубо? И ты думаешь, что мне много платят?

Я слегка улыбнулась.

— Не знаю. Вы скажите. Вы так сильно любите свою работу?

— А ты все «выкаешь» и «выкаешь».

— Не суть. Так сколько вам платят?

— Достаточно.

— Хм, так много платят, что вы скрываете? Или так мало, что вам стыдно признаться?

Я еще чуть-чуть выпила вина. Оно оказалось великолепным. Никогда такого не пила.

— Если тебя интересует точная сумма, то двадцать тысяч.

— Серьезно? — удивилась я. — За месяц?

— Да. Помогает сотрудничество с полицией.

— Может и мне выучится на психотерапевта? Не такая и плохая робота, оказывается.

Павел улыбнулся.

— Ты умеешь слушать. Если хочешь, можешь пройти практику у меня. Я могу дать хорошие рекомендации и устроить на работу.

— Даже так? Спасибо, конечно. Я подумаю. Но слушать — не единственное умение, которое нужно для этой профессии. Я должна уметь давать хорошие советы.

— Всему можно научится. Я уверен, если ты захочешь работать психотерапевтом, у тебя все получится. Ты всегда очень стараешься.

— Мда…а у вас как дела?

— Ну…отношений нет, если ты об этом.

— Я не совсем это имела в виду, но тогда…почему нет? Ваша жена…уже много времени прошло. Извините…

— Нет, ничего. Ты права. Много времени прошло и мне намного легче вспоминать о ней. Все со временем проходит. Чувства притупляются. Я как-то не думал…не хотел заводить отношения, но… Сейчас, думаю, я готов начать все с начала.

— Что ж… Желаю вам удачи. Вам уже давно пора найти женщину и наделать маленьких спиногрызов.

Павел засмеялся.

— Ты абсолютно права.

***

Равнодушие — это психологическое состояние, для которого характерно притупление интереса к другим людям, к окружающей действительности и т. д. Тебе просто наплевать на окружающий мир и людей в нем…

Я то слишком равнодушна, то слишком чувствительна…Одно заменяет другое…иногда очень резко…

— Никак не могу решить. Называть тебя коротышкой или коротконожкой? Мне нравятся оба варианта. Хотя коротконожка звучит, наверное, лучше.

Он серьезно?

— Ты же не хочешь говорить мне как тебя зовут, вот и приходится как-то выкручиваться.

Брюнет накормил меня вкусным супом с кусочками мяса. Потом мы оделись в теплые курточки. Он отдал мне свои перчатки. Я удивленно на него пялилась, когда он начал надевать на мои ноги несколько пар носков, а потом обул в кроссовки.

Но разве это странно в этом доме?

Около входной двери он натянул на мою голову ту же самую шапку, и мы вышли на улицу.

— В чем радость игры в снежки, коротконожка?

— Хватит меня так называть, — несмело попросила я.

Он серьезно вздумал играть в снежки?

Брюнет некоторое время задумчиво смотрел куда-то перед собой.

— Снег всегда все скрывает. Он покрывает землю и скрывает грязь и зло, которые лежат на ней, — тихо произнес он и посмотрел на меня. — Я хочу поиграть.

— Играй, — тихо буркнула я, засунув руки в карманы курточки.

Снова он начинает говорить этот бред про зло и грязь. Забыл упомянуть себя…