Парень из ларца

– Все очень просто, – поспешил объяснить Ашмун. – Моя мать была очень бедна; а перед тем, как уйти, ваш соотечественник растранжирил все остатки ее денег. Полагаю, она была польщена вниманием со стороны одного из вас, белых. И это понятно – она была бедной, неграмотной женщиной, и ее было очень легко обмануть. Он пропил часть денег, еще больше он проиграл в карты, и, наконец…

Ашмун закончил фразу выразительным жестом.

– Со своей точки зрения, мать была хорошей женщиной. Конечно, суеверной африканкой, которая пыталась сделать для меня все возможное. После всего, что она пережила с моим белым отцом, было сложно представить, что она сможет поверить кому-то из белых. Но, как ни странно, она попала к вашим миссионерам, приличным людям, которые хотели собрать новообращенных. Они делали это искренне, а не из желания выслужиться. Они взяли меня в миссионерскую школу и обучили, когда я был еще ребенком. По-видимому, они оценили мой интеллект – полукровки бывают умны. Я был их лучшим учеником – умным, способным и принимающим все, чему меня учили. Я изучал катехизис и полагаю, что проявил рвение. Трудно вспомнить себя мальчиком. Но, как бы то ни было, они смотрели на меня, как на достижение своей образовательной системы, и решили использовать меня для своей работы. Вы, белые люди, так дальновидны по сравнению с невежественными африканцами. Если вкратце, то они воспитывали меня, стремясь к тому, чтобы я стал таким же миссионером, как и они, и даже лучше – благодаря негритянской крови, я смог бы лучше них понимать «африканские души», как они нас называли. Они так и не смогли избавиться от расового превосходства. Ну, а я был, как рыба в воде: в юности я был очень религиозен. В результате я стал священником, и меня направили в деревню – обращать язычников. Я долгое время «трудился в винограднике» – так они это называли, и, в конце концов, смог отчитаться перед учителями, доложив им о блестящих успехах. Затем я вернулся на побережье – отдохнуть. На станции я повстречал симпатичную девушку, дочь одного из миссионеров. Она приехала из Англии, чтобы навестить родителей. Я никогда не видел такой красивой девушки. Конечно, в ней не было ничего особенного, но в то время я видел не так много белых девушек. Я предложил ей руку и сердце, составив речь из лучших образцов литературы в местной библиотеке. Это был единственный знакомый мне способ объясниться в любви. Но она сочла мою речь забавной, и, оглядываясь назад, думаю, она была права. Но она была не очень-то тактична, и я быстро понял, что наличие негритянской крови лишает меня возможности претендовать на роль мужа. Понимаете, я ни в коем случае не обвиняю ее. Я никогда не думал о женитьбе на ком-то из моих прихожанок из глубинки. Но эти события навели меня на мысли о темах, не затрагивавшихся в миссионерской школе. Я вернулся в свой первоначальный приход. Но тамошний виноград стал кислым, и через некоторое время я оставил дела и порвал связи со старыми пасторами. Думаю, они были не против. Разными путями я зарабатывал на жизнь. Скопив денег, я решил поехать в Англию и осмотреться. Я ничем не связан с местными парнями в рясах, но когда меня попросили заполнить пункт «профессия» в анкете, я вспомнил о клерикальном прошлом – оно было респектабельнее моих прочих занятий. Боюсь, мой рассказ был длинным и скучным, но я надеюсь, что стало ясно: указания на профессию подлинны, и в ваших бумагах нет никакой ошибки.

– Спасибо, – сухо поблагодарил сэр Клинтон. – В общем и в целом все корректно.

Несмотря на беззаботный тон, во время рассказа Ашмун позволил себе некоторую мрачность в лице; но сейчас он вернулся к прежней жизнерадостности.

– Тогда вам больше ничего не нужно от меня? – спросил он, как бы заканчивая беседу.

– Только вопрос или два, – извиняющимся голосом ответил сэр Клинтон. – Вы были знакомы с недавно умершим Энтони Гейнфордом, не так ли?

– Поверхностно, только поверхностно, – прямо ответил Ашмун. – Время от времени я встречался с ним, но он никогда не приглашал меня в гости. Он жил у мистера Фельдена, а я очень не нравился мистеру Фельдену. Было бы неловко. Мистер Гейнфорд снова и снова заглядывал ко мне, вероятно, в поисках выпивки. Мы говорили на общие темы. Но я никогда не был его большим другом, только знакомым.

– Тогда, возможно, вы лучше знаете миссис Пайнфольд и ее сестру?

– Старшую я знаю лучше, – ответил Ашмун. – Они входят в узкий круг моих знакомств. Обе леди очаровательны и при том очень умны. Я понимаю, почему к мисс Стэнуэй посватался другой человек из моего круга – доктор Эллардайс. Он проявил любезный интерес к некоторым из моих экспериментов.

– Экспериментов? – сэр Клинтон приподнял бровь. – Мистер Ашмун, так вы ученый? Я и не знал, что в Либерии есть университеты.