Паразиты

Должно быть он забыл про Австралию, подумала Селия, про Южную Африку, про нашу поездку в Америку: женщины, как мотыльки, везде кружились вокруг него, и он был отнюдь не немым. Однако она понимала, что он имеет в виду.

- Твои рассказы и талантливые рисунки не отнимут тебя у меня, - сказал Папа. - Но если бы ты была актрисой... Я дрожу при одной мысли о том, что стало бы тогда со мной. Я бы попал в Денвилл-Холл*.

- Нет, не попал бы, - сказала Селия. - Ты бы жил вместе со мной в роскошной квартире, и я бы зарабатывала больше денег, чем Мария.

- Суета, - сказал Папа, - презренный металл. Какой прок тебе и мне? Я, слава Богу, не скопил ни пенса... Моя дорогая, ты должна показать свои рассказы Харрисону. Рисунки тоже. Я доверяю Харрисону. Его суждения здравы, вещи, которые он печатает, вполне достойны. К тому же он скажет мне правду, а не станет ходить вокруг да около. Ведь это благодаря мне его приняли в "Гаррик".

Селия уже послала этому Джеймсу Харрисону несколько своих рассказов и рисунков после того, как Папа однажды пригласил издателя на ленч, и сегодня должна принести ему в контору еще несколько из тех, что ей удалось разыскать. Однако, на душе у нее было неспокойно. Она не знала, чем займется Папа в ее отсутствие.

- Я могу соснуть с двух до четырех, дорогая, - сказал Папа. - А потом, если буду в силах немного прогуляюсь. Плейдон сказал, что прогулки не причинят мне вреда.

- Не нравятся мне твои прогулки в одиночку. Ты такой рассеянный и всегда думаешь о чем-то другом. Да еще этот ужасный перекресток, где автобусы мчатся во весь опор.

- Если бы сейчас было лето, я мог бы пойти в "Лордз"* и посмотреть на игру в крикет, - сказал Папа. - Мне всегда нравилось смотреть, как играют в крикет. Люблю сидеть на закрытой трибуне за флигелем. Видишь ли, оглядываясь назад, я нередко думаю, что совершил ошибку, не послав Найэла в "Итон"*. Из него мог выйти неплохой игрок в крикет. Мне доставило бы огромное удовольствие смотреть, как Найэл играет в крикет за команду "Итона".

В последнее время, подумала Селия, Папа часто говорит о том, что он мог бы сделать. О домах, в которых они могли бы жить, о странах, которые могли бы посетить. Какая жалость, сказал он не далее как сегодня утром, что он никогда серьезно не относился к плаванью. С его физическими данными, сказал он Селии, он легко мог бы переплыть Ла-Манш*. После смерти Мамы ему следовало немедленно бросить пение и заняться плаваньем на длинные дистанции. Он бы побил всех рекордсменов. Он мог бы дважды переплыть Канал туда и обратно.

- Но почему, Папа? - спросила Селия. - То, что ты сделал, должно доставлять тебе гораздо большее удовлетворение.

Папа покачал головой.

- Во многом, очень во многом, - сказал он, - мое невежество, поистине, безгранично. Взять к примеру астрономию. Я полный профан в астрономии. Откуда все эти звезды? Откуда, спрашиваю я себя.

И он тут же позвонил в "Бимпус"* выяснить, нет ли у них книги о звездах, новой большой книги с иллюстрациями и не могут ли они прислать ему ее к ленчу со специальным посыльным.

- Она развлечет меня, дорогая, пока ты будешь у Харрисона, - сказал Папа. - Есть одна планета, никак не могу запомнить, какая именно, кажется, Юпитер, у которой целых две луны. Они вращаются вокруг нее день и ночь.

Подумать только... Юпитер - один в кромешной тьме и при нем две луны.

Она оставила Папу в малой гостиной, где он в самом благостном расположении духа полулежал на двух креслах, готовый отойти ко сну. На столике рядом с ним лежал объемистый трактат о звездах. Горничной было строго наказано время от времени заглядывать в гостиную на случай, если ему что-нибудь понадобится и уж, конечно, незамедлительно явиться, если он позвонит.

В автобусе по дороге с Веллингтон Роуд до Марилебон и потом в такси Селию не оставляли мысли о Марии; удалось ли ей справиться с Кэролайн; и вновь она переживала угрызения совести за то, что не смогла выручить ее в трудную минуту.

- Из-за Кэролайн я привязана к дому, - сказала ей Мария по телефону, буквально привязана на целый день.

- Но ведь это всего один раз, - возразила Селия. - У вас очень хорошая няня. Она никогда не просит разрешения отлучиться от дома.

- Это лишь первый шаг, - сказала Мария. - Стоит только начать. Быть матерью - огромная ответственность.

Ох уж этот сердитый, избалованный голос. Одни пустые слова. Селия слишком хорошо знала этот голос. Через пару минут Мария забудет все, о чем просила Селию и примется строить совсем другие планы. Если бы только Мария жила поближе, можно было бы разделить с ней ответственность за Кэролайн. Тогда всего-навсего пришлось бы присматривать не за одним, а за двумя младенцами. Ведь Папа, в сущности, тоже младенец. Он ничуть не меньше нуждается в заботе, в том, чтобы ему потакали, чтобы его уговаривали, увещевали.