Параметры риска

Но тут вмешалась судьба. Помните первый сеанс связи после возвращения четверых в пятый лагерь? Бершов через Ильинского передал, что нужно всем освободить третий (воссоединительный) лагерь для спускавшихся с горы…

Прогноз погоды был удручающим. Максимум непогоды обещали на 8–9 мая. Каждый последующий день оказывался хуже предыдущего. Валиев с Хрищатым были в отличной форме, и теперь, в пятом лагере, для них уже не было вопроса — идти или ждать. Расходовать кислород и силы на пустую дневку на высоте 8500 было просто бессмысленно. Но, кроме здравого смысла, были еще Ильинский и Чепчев…

Погода становилась хуже. Сегодня, 7 мая, еще можно попытаться. А завтра? День промедления на Эвересте… Мы уже говорили об этом. К тому же Ильинский с Чепчевым смогут завтра, если будет нормальная погода, сходить двойкой. Да они так и договорились ведь…

Вышли из палатки утром в ураганный ветер. Хрищатый — без кислорода. Пока они шли две веревки до западного гребня, было холодно, но терпимо. Но едва вышли на гребень, на них обрушился шквал. Дышать было невозможно. Ветер грозил сбросить их вниз. Все тепло, накопленное за ночь, моментально улетучилось.

Потом они рассказывали, как Хрищатый вышел на гребень и остановился…

Они даже не могли определить, с какой стороны ветер. Резкими порывами и все время. Если бы они ушли еще на пару веревок, то, вероятно, уже не смогли бы вернуться. Их качало, срывало ветром, для которого определение «ледяной» — великая лесть. Потом начали отказывать руки. Хрищатый пошел, без кислорода, надеясь на хорошую погоду. Он провел бескислородную ночь спокойно и даже видел прекрасные сны.

Ввалившись в палатку, они сообщили базе, что вернулись, и легли в спальные мешки, договорившись с Таммом, что повторят попытку в любое время суток, как только стихнет ветер. А ветер не стихал…

В это время из четвертого лагеря в пятый, где в ожидании погоды лежали Валиев и Хрищатый, двинулись Ильинский с Чепчевым. Казалось, скверная погода, посочувствовав Эрику и задержав Казбека и Валерия, сделает возможным хотя бы формальное объединение всей четверки. Впрочем, почему формальное? Если погода будет свирепствовать до следующего утра, то…

Но к середине дня ветер убавился до уровня "просто штормового" — восемьдесят узлов. Эверест осветило солнце. И они решили: идти.

Ильинский с Чепчевым были уже в часе пути от пятого лагеря, когда Валиев и Хрищатый, на этот раз с кислородом, решились на вторую попытку.

— Это было вынужденно, — скажет потом Хрищатый, — потому что погода намекала нам: то ли вы пойдете, то ли нет… Мы решили брать вожжи в свои руки.

Первая попытка, по-видимому, не прошла для них бесследно, несмотря на ее быстротечность. Часть сил была потрачена. Они лежали в спальных мешках, прислушиваясь к ветру, а когда он стих, ушли на гору. Но это уже вторая попытка.

Кто-то в газете написал, что первое ночное восхождение было вынужденным, а второе — обдуманным и запланированным. Я бы сказал иначе: что и первое и второе были вынужденными. Зачем планировать трудности специально, когда на горе их и без того достаточно? Задумывалось чисто бескислородное восхождение Хрищатым, и, будь погода идеальной, оно осуществилось бы. А ночного же выхода в плане двойки не было.

Когда они отправились в пять часов вечера, было безветренно. В этот раз, надев на себя все теплые одежды, они не могли идти быстро потому, что "стало жарко", как рассказывал Валиев. Но скоро ветер поднялся вновь, похолодало, и начало смеркаться. Полная луна, на которую было- столько надежд, все не выходила, скорость подъема упала, потому что по заснеженным скользким, скалам в наступившей темноте продвигаться пришлось; буквально на ощупь.

К тому времени, когда луне полагалось осветить путь началась пурга. У Валиева трижды подмерзала кисло родная аппаратура, приходилось останавливаться, снимать рюкзак, доставать баллон, надевать рюкзак… Каждая остановка казалась им короткой, но они, как каждый человек на этой запредельной для нормального существования высоте, не могли оценить быстроту своих действий. А если бы и знали, что все делают медленно, все равно не было у Валиева и Хрищатого сил двигаться быстрее. К тому же Хрищатый стал мерзнуть, особенно во время остановок…

Но они лезли и лезли вверх.

Одна из сильнейших двоек, несмотря на яростное сопротивление погоды, все же достигла вершины, потратив на подъем почти девять часов. Они взошли глубокой ночью. Попытались вызвать базовый лагерь, но рация безнадежно замерзла.

— База, база… — звали они с вершины. Был один час сорок семь минут ночи.

Найдя в темноте треногу, Валиев и Хрищатый оставили по традиции пустой баллон и в два часа ночи двинулись назад. Ни соседних вершин, ни дальних гор не видно. Путь вниз был сложнее, чем путь наверх. У Валиева заныл бок, каждое движение, каждый вдох причинял боль. Хрищатый мерз. Не мудрено — мороз достигал сорока градусов!

Во второй половине пути Гималаи наградили их за мужество рассветом…