Параметры риска

В тот день мы успели еще многое сделать. Собрали валявшиеся по берегу бревна и связали большой, довольно объемистый, плот. Его мы предполагали использовать в бухте для поисков колоний устриц и гребешка. Стоя на плоту, хорошо видишь дно — толща воды, метров в пять или шесть, просматривается словно через стекло. Если, конечно, море спокойно.

Малейшая рябь, и дно, будто волшебное видение, исчезает, и мы уже не можем отличить камни от устриц. Пробовали нырять — безуспешно: камни, устрицы и морской гребешок превращаются в неясные, размытые пятна.

Меж камней, у самого берега, мы видели несколько маленьких крабиков — еды в каждом не бог весть как много: если граммов пять будет, и то хорошо. Короче, решили поймать их.

Неожиданно для нас крабики оказались ребятами не промах: на удивление бдительны. По вполне понятным причинам, они не хотели даваться, проворно спасаясь в щелях меж камней. Не помог и "крабобой"- длинная палка с насиженным на нее острым гвоздем. Пришлось отказаться от затеи.

Только в эти дни мы поняли, как мало умеем и как мало можем. Не умеем добыть огонь, не умеем охотиться. Современная жизнь давно уже отучила человека, живущего в городе, добывать пищу вне стен магазина. Это наши далекие, безвестные предки могли быстро извлечь огонь из двух сухих кусков дерева, могли часами преследовать добычу.

Мы же потеряли все это. И, в общем, совершенно неожиданный вариант для человека: цивилизация сделала его почти беспомощным на лоне природы.

Мы это чувствовали особенно остро. Верно: многое знали. Но не умели использовать знания. Мы растеряли весь жизненный, практический опыт, который человечество копило многие тысячелетия. И вот сейчас здесь, на безлюдном заброшенном острове, судьба заставила нас вновь обратиться к этому опыту.

Постепенно, шаг за шагом, неудача за неудачей, мы постигали его. Нам неоткуда было ждать помощи, и никто не мог дать нам совета. Все предстояло сделать самим.

Пищулин соорудил давно обещанный лук. Стаи бакланов и чаек — как не попробовать! Увы, лук слаб и беспомощен: стрела летит еле-еле метров на 25. Птицы же ближе, чем метров на сто, не подпускают.

Дикие утки еще осторожнее. Долго мы следили за ними, спрятавшись в прибрежных кустах, не спуская голодных глаз с птиц. Но нет, тут нужно ружье.

Поднявшись, Пищулин швыряет лук в высокие травы. Чайки, бакланы и утки с торжествующим криком поднимаются в воздух…

По-прежнему мы выкладывались до конца, в солнечные часы добывая огонь. Нам казалось, что все-таки потихоньку продвигаемся вперед. Последний раз от трута, когда я его раздувал, летели во все стороны искры: одна из них обожгла мне щеку, другая едва не попала в глаз, у Володи весь нос оказался таинственным образом измазанным в копоти.

Но бумага, когда ее подносили к труту, всего-навсего тлела. Быть может, виной всему исключительно влажный воздух?

Нам очень хотелось верить, что мы все делали правильно и что виновата лишь вездесущая влага. И еще верили: в первый солнечный день, когда солнце пробьет тучи с утра (такого дня у нас еще не было), добудем огонь.

А еду?

Вообще же, если не думать о хлебе насущном и если иметь время и силы, чтобы спокойно и ясно оглядеться вокруг, наверное, можно увидеть, что живем мы в изумительном месте, на берегу безбрежного моря, на изумрудной поляне, где трава то по пояс, а то почти в человеческий рост. И россыпь цветов! Кажется, все краски они вобрали в себя.

А на горизонте — цепь островов, открытых, мы знали, всего сто лет назад. Пустынны, безлюдны они… Как тогда. Громады причудливых очертаний… Оттуда, от этих островов, до нас доносятся крики зовущей нерпы. Трубный глас, одинокий голос в пустынном море.

Кто ищет кого? Друг свою потерянную подругу или это она тоскует о нем?

Сыроежка. На всех

Вчера на ужин съели одну маленькую сыроежку на троих. Очень вкусно! Съели бы больше — не нашли. Странно, но есть, в общем, не так уж и хочется… С удивлением заметил, что каждый шаг дается с трудом. Хорошо бы лечь и не вставать.

Вкрадывается иногда предательская мыслишка: "А зачем? Зачем эта бессмысленная беготня в поисках пищи? Зачем эти изнурительные, до четвертого пота, попытки добыть огонь? Вполне можно не есть — вот так неподвижно лежать, и все…"

Когда встаю, сильно кружится голова, в глазах все плывет. Приходится некоторое время стоять на месте, держась за что-нибудь, пока не придешь в себя.

Сегодняшний день — день важных событий. Утром, еще не было семи, пошли проверить мордуху, поставленную с вечера неподалеку от берега. Вдруг там что-нибудь есть?

К великому нашему изумлению, мы нашли в ней шестнадцать рыб величиной в пол-ладони и даже больше. Какая добыча! Мы и не мечтали о ней. И следующая мысль: нужен сейчас, сию минуту огонь.

Остервенело кинулись его добывать. Крутили веретено так яростно, как никогда еще. Угли получались хорошие: я даже обжег себе пальцы, удерживая и раздувая их. Но пламя не занялось…