Параллельные

– Саш, Егор Михайлович сделал все, чтобы вы больше здесь не могли оставаться. Собирайте уже вещи, поедем в город. А для продажи надо нанять настоящего риэлтора – пусть профи этот бардак и разгребает!

Слева подползла Кристина:

– Одну машину вчера купили, вторая в гараже. Давайте дождемся темноты, иначе от хвоста не отобьемся. Там, кстати, под окнами пикет. Одни требуют тебя раскулачить, а другие – просят автограф, пока тебя окончательно не слили. Обе стороны выглядят достаточно агрессивными по отношению друг к другу.

Скосил взгляд на нее и промолчал. Я не был рад тому факту, что Кристина решила меня не покидать. Мог с ходу назвать десятки причин такого решения: от жалости до банального «мне некуда пойти прямо сейчас», но там точно не было одной-единственной, которая меня бы обнадежила – простого, непоколебимого желания просто находиться там, где нахожусь я. И я ее не винил за это. В конце концов, нас ничего не связывает, чтобы я всерьез рассчитывал на подобный исход. А она мне до сих пор зверски нравилась, потому я просто не мог этого перенести – легче было хоть на время расстаться. Вот снова встану на ноги, потом и поговорим, что между нами – теоретически! – могло бы случиться. И потому вчера вечером на почве дурного настроения я решил, что выживу ее из своего дома – не знаю, как именно: орать буду, вредничать или целовать, посмотрю, что сработает быстрее. Но теперь, благодаря любимому продюсеру, меня самого выживают. И даже без поцелуев.

Кристина мой задумчивый взгляд трактовала по-своему:

– Ой, прости, я забыла, что тебе в отцовской квартире трудно находиться.

Да, трудно, но намного лучше, чем на улице или всего лишь через забор от пикетчиков. Об этом я не сообщил, пусть переживает. Однако ее расслышала Зинаида и прибавила грозности, она это умеет:

– А ту квартиру пусть Гоша сдает, как и собирался! Я вас к себе приглашаю. У меня трешка в спальном районе, поместимся, пока ситуация не разрешится!

Я тот же задумчивый взгляд перевел на нее – и ей пора устыдиться своих вариантов. Но Зинаиду такой фигней не проймешь, она смотрела на меня все в той же манере полной уверенности в своих силах. Еще и закивала – дескать, совершенно серьезно говорит, и заложников в этом гнезде фанатской любви и ненависти не оставит.

– Договорились, – обрадовал я обеих. – Вечером, когда народ разойдется, уезжаем. Но только выберем опцию получше – поедем к Егору Михайловичу. У него шестикомнатная элитка, как раз подойдет для беженцев по его вине. Нет, он всерьез решил, что я один страдать буду?

Зинаида схватилась за голову и замычала обреченно:

– Если бы вы с Егором Михайловичем хоть раз до конца объединились, вы бы мир перевернули! Сколько сил вы тратите на войну друг с другом?

– Мы и так перевернем, – пообещал я и снова посмотрел сверху на уставшего Гошу. Он теперь выпроваживал трех подростков, которые обещали вот-вот взять ипотеку и вернуться.

Выехали затемно. Я рассчитывал на то, что большинство попутчиков потеряется в дороге, но, к сожалению, совести хватило только у Зинаиды – она отпочковалась от нас в своем районе. А вот Гоша, например, вообще не сомневался. Он уже твердо решил, что является не только моим домоправителем, но и риэлтором, главной моральной поддержкой и телохранителем. И, ни секунды не колеблясь, стоял рядом перед стеклянным лифтом, держа в руках коробку с котом. А вот Кристина предприняла несколько попыток провалиться сквозь мраморный пол, но что-то ее удержало – возможно, мысль, что квартиру в аренду надо было искать чуть раньше. Зато Егор Михайлович обомлел – и это того стоило!

– Здрасьте-здрасьте, – я отодвинул его с прохода. – Добро нам пожаловать, поскольку там мне жизни не дадут!

– Два часа ночи! – возмутился он, но постепенно просыпался. – И почему втроем? Народ, вы слово «уволены» в словаре посмотреть не успели? А это что там шуршит? – заглянул аккуратно под Гошину руку. – Кошатина?! – и он очень некрасиво выругался на весь красивый холл.

– Это Задрипыш, – умилительно представил Гоша так, будто у омерзительного на вид котенка это имя уже было прописано в паспорте. – Егор Михайлович, мы вас не сильно побеспокоим?

Я захохотал. Вот хотел же добавить встрече иронии, но этот вопрос был просто под завязку наполнен издевательством, даже прибавить нечего. От шока даже продюсер дар речи потерял, отвесив челюсть. Именно этой заминкой мы и воспользовались, чтобы проникнуть в помещение окончательно. Но на все его скандальные реплики я ответил одно:

– Что, уже жалеете о своем ходе? Да вы бы уже мир захватили, если бы не тратили столько сил на войну со мной!

Он неожиданно быстро успокоился:

– Я, Саш, жалею в жизни только о двух вещах – что когда-то встретил именно тебя, а не какого-нибудь пацана с нормальным характером, и что когда тебя начали топить, я не ударил по тебе веслом первым. А теперь вот страдаю.

Раз он стал серьезным, то пришлось ответить искренне и мне:

– Это потому, что вы в меня верите сильнее, чем я сам.

Он тяжело вздохнул и переключился на остальных постояльцев: