Параллельные прямые

— Не травите душу, Дмитрий Иванович. Знаю что нужны, только нет их. Сука, как на прогулку собрались.

— Да кто же знал? — возразил Хванской. — Литовцы драпали не сопротивляясь, даже танки побросали. Дерьмовые, правда.

— Что мне эти танки? Где они? Я и распорядился их сжечь. Предлагал же генерал Архангельский пару «Максимов» прихватить. Из тех, что у местного ополчения отобрали. Нет, отказался. Не захотелось лишних десять пудов с собой таскать.

— Будет вам на себя наговаривать, Николай Константинович. Против таких укреплений даже пушки не всегда помогают.

Будто в подтверждение этих слов амбразуры ожили, и Хванской еле успел повалить рванувшегося к ним полковника.

— Вы что себе позволяете, есаул? — крикнул Дёмин, тяжело переворачиваясь набок.

— Не пущу, понял? — зашипел в лицо есаул, переходя на «ты». — Не твоё это дело, на пулемёты в атаку ходить.

— Там же мои…

— И мои тоже, и сам я уже там, — Хванской подтянул за ремень валяющийся рядом автомат, встал и побежал вверх по склону к залёгшим ротам.

Минут через двадцать он вернулся, тяжело дыша и пригибаясь под свист пуль.

— Ещё шестерых…. Начали окапываться.

— Жалко. А я тут прохлаждаюсь.

— Ваше место сзади, Николай Константинович. И ещё… извините, не сдержался.

— Да ладно, Дима, оставим официальность. Не первый год вместе. К чему раскланиваться?

— Не скажите, командир полка, как никак.

Полковник в ответ только хмыкнул:

— Угу, полководец. Ни штаба, ни тыла. Даже адъютанта нет. И вообще — я же военный инженер. Моё дело мосты строить. Выбрали командовать, как старшего по званию.

— Кто же знал, что всё вот так обернётся? Вроде как в Москву с Антоном Ивановичем ехали. Зачем нам штабы нужны были?

Подоспевший посыльный отвлёк и не дал ответить:

— Ваше превосходительство, на батарею прибыл генерал. Вас просит подойти.

— Хорошо, идём. А генерал какой? Деникин?

— Никак нет. Тот, который большевик. И собака с ним.

— Будь он неладен, — проворчал Хванской, отряхивая грязь с мокрых колен. — Его только не хватало. Будет тут всякая сволочь краснопузая нас воевать учить.

— Не любите Вы их, Дмитрий Иванович, — заметил Дёмин.

— А за что любить, простите? Я уж не говорю про сожжённые и разграбленные имения — дело благое, и сам бы участие принял. Тем более ни у Вас ни у меня их и не было никогда. Дело в другом…. Вот скажите мне, чем это прославился генерал Архангельский? С кем воевал? Когда, на каких фронтах? Неизвестно? А сейчас надует щёки важно, и потребует взять ДОТ через пять минут. Пошёл он к чёртовой матери, такой главнокомандующий.

— Но Антон Иванович прислушивается к его мнению.

— Ну и что? А я Советам не подчиняюсь. Что он предложит нового? Залить амбразуры бензином и поджечь? До них ещё доползти нужно. Сколько уже народу положили?

Вспомнив о потерях, полковник потемнел лицом и стиснул зубы.

— Вы идите вперёд, Дмитрий Иванович. Я чуть позже, пока к разговору подготовлюсь. Мандражирую что-то.

Есаул понимающе улыбнулся и снял с пояса обтянутую брезентом фляжку.

— Не желаете для храбрости?

— Коньяк?

— Спирт.

— Давайте. Да идите с Богом, догоню, — Дёмин подождал пока Хванской не повернётся, и перекрестил уходящего в спину. — Извини, Дмитрий Иванович, но там лежат, в первую очередь, мои люди.

Оставшись один, он открутил пробку у фляги и собрался, было, отхлебнуть. Потом резко остановился, вспомнив что-то. Достал из нагрудного кармана плотный бумажный пакет, и, открыв его, бережно развернул платочек с кружевами по краям и едва заметными инициалами в уголке.

Резкий выдох…несколько торопливых глотков…и приложил к губам тонкий батист, вдыхая едва уловимый и почти забытый аромат.

— И ты прости…

Николай Константинович с треском разорвал памятный платок на узкие полосы, расстегнул полевую сумку на боку, достал две гранаты и связал их между собой. Ещё раз посмотрел вслед есаулу, вздохнул, перекрестился, и неторопливо пошёл в обратную сторону.

Ещё не доходя до артиллеристов, есаул услышал дружный хохот и голос генерала Архангельского:

— …И говорит он Олегу: — «В Торе написано, что на ворота захваченных городов полагается прибивать свой щит» А князь ему отвечает: — «Так гвоздей нет» А Мойша: — «Так у меня купи»

Батарейцы жизнерадостно заржали, вызвав недовольство генеральского такса, который, прячась за пустыми снарядными ящиками, в этот момент пытался зубами раскусить уворованную банку со шпротами. Изрядно помятые консервы сопротивлялись, но было видно — борьба неравная, и идёт с явным перевесом в сторону мощных челюстей.

На звук шагов Архангельский обернулся:

— А, Дмитрий Иванович, здравствуйте. Полковник задерживается?

— Здравия желаю, — поздоровался Хванской и пояснил: — Николай Константинович сейчас подойдёт.

И уже отвлёкся на капитана Башарова:

— Что у нас со снарядами, Алишер?

— Хорошо с ними, Дима, — ответил артиллерист, спокойно сидевший и куривший на лафете. — Вот без них плохо, кончились.

— Совсем?

— Ага, — подтвердил князь. — Вовсе и окончательно.