Параллельные Кулебяки (СИ)

— Откуда ты такой взялся? — спросил между тем мальчик. — Я всех пацанов в нашем районе знаю, а тебя что-то не припомню. Ты не из аула случаем?

— Не-а, я с Театральной, — ответил Женя. — Слушай, куда все подевались? Где бабушки? Они же всю жизнь на этой лавке сидят. Что вы тут всё… наизменяли? Голос у него в конце фразы предательски дрогнул.

— Ну ты даёшь, — сказал мальчик. Где-то, взвизгнув, пару раз жалобно тявкнула собака. Лесная чаща между домами внезапно всколыхнулась, зашумели листья, и Женя увидел огромную несуразную фигуру, состоящую из веточек, шишек, сучков и еще Бог знает чего, которую совершенно не держали «ноги» и которая не падала только за счет того, что ухватилась обеими «руками» за стволы растущих рядом деревьев. Фигура содержала в себе всю цветовую гамму смешанного леса, на фоне которого внезапно проявилась, и уже в следующую секунду исчезла. Но стоило потрудиться, поднапрячь зрение, как она вновь появлялась, пугая своей неестественностью.

— А-а-а, — выдавил Женя, показывая на неё пальцем. — А-а-а. Мальчик оглянулся, шмыгнул носом и сказал:

— Вот поэтому твои бабушки и сидят дома. Двери позапирают, окна тряпочками позанавесят и носа на улицу не кажут. Боятся.

— А кто это? — прошептал Женя. — Чудище-юдище?

— Тут у нас много всякого, — буркнул мальчик. — Это, — он кивнул в сторону вновь исчезнувшей фигуры, — ерунда. Это на слабонервных.

На бабушек. Бывает кое-чего и почуднее. Черный дождь, к примеру. Или веселые ребята, которые получаются от черного дождя. «Дождевики».

Дураки такие тупые. Вообще-то, на улице можно находиться только в случае острой необходимости. Указ такой есть, между прочим. Что, не слышал?

— Нет.

— На Театральной, говоришь, живешь? — хитро спросил мальчик. — А в каком городе?

— В Кулебяках. Мальчик посопел и сказал:

— Всё правильно. Что-то тут не то. Может, ты болел?

— Когда?

— С тобой не соскучишься, — протянул мальчик и вдруг, осененный догадкой, хлопнул себя по лбу. — Слушай, а вдруг ты из параллельных Кулебяк? А? Нет, точно. Ты же у меня прямо перед носом вырос. Что я, слепой, что ли?

— Да? — понуро сказал Женя. — Из параллельных?

— Точно, — продолжал мальчик увлеченно. — Город у вас тот же, улица та же, что у нас, зато школьную форму у вас не отменили, чудищ-юдищ у вас нет, и про указ ты ничего не слышал, хотя и не болел. Всё ясно — из параллельных.

— А как бы назад-то? — робко поинтересовался Женя, но мальчик не услышал, так как поднимал велосипед. Поставив его на колеса, он сказал:

— Пойдем отсюда, а то и правда на улице нельзя быть долго. Да и от деда может влететь.

— Что ж ты такой загорелый, если на улице нельзя быть долго? — спросил Женя.

— Так то я, — ответил мальчик. И пошел вперед, держа велосипед за руль, который описывал в воздухе сложную синусоиду. Женя направился следом, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Послушай, а как же я вернусь назад? — засомневался он. — Мне с этого места, наверное, нельзя уходить.

— В другом месте вернешься — какая разница, — непререкаемо сказал мальчик. — Что же тут, до посинения стоять?.. Меня, вообще-то, Борей зовут. А деда Федором Федоровичем…

* * *

Улица Энтузиастов рассекала Кулебяки на Старые и Новые и выходила прямиком на трассу Москва-Куйбышев, а потому имела интенсивное автомобильное движение. «Эта» улица Энтузиастов, на которую они вывернули со двора, была пустынна и упиралась в плотный смешанный лес. В «тех», то есть настоящих с Жениной точки зрения, Кулебяках от этих крайних домов до трассы было около километра, да еще столько же, если не больше, было от трассы до леса. Надо сказать, «параллельные» Кулебяки чистотой не отличались.

Грязь, пыль, на тротуаре и проезжей части валялись камни, ветки, высохшие листья, клочки бумаги, поблескивали осколки стекла. Во дворе, что через улицу, была выкопана огромная бесформенная яма, а вынутый грунт хаотично растаскан по всей площади двора. Еще дальше им попалась внушительная лужа, омывающая сразу все подъезды длинного пятиэтажного дома, по которой уже пошла мелкая ряска. Лужа распространяла зловоние, но, как ни странно, по мере удаления от нее этот запах не исчезал, а становился всё гуще и гуще, и это обеспокоило Борю. Он начал крутить головой и озабоченно принюхиваться. Наконец, он сказал:

— Похоже, и до нас добрались. После чего помрачнел. Они обогнули девятиэтажную махину, от которой жутко несло прогнившими отбросами, и обнаружили, что двор полон людей. Люди эти, хмурые, озабоченные, молча смотрели на потоки мутной, пенистой воды, хлещущей сразу изо всех восьми подъездов каменного монстра и понемногу затапливающей двор. Запах стоял совершенно невыносимый, однако никто не уходил. По мере затопления люди отступали на сухое место. Когда вода выплеснулась с одного из балконов, а затем начала просачиваться сквозь многочисленные неприметные щели, отчего огромное это девятиэтажное сооружение стало похоже на растрескавшийся аквариум, стоявший рядом кряжистый краснолицый мужчина в сердцах сказал:

— Попадись они мне — душу выну.