Параллель

Юноша окинул взглядом комнату и поморщился. Душная тесная пустота сдавливала его виски. Все здесь было сделано по вкусу Дефа. Жесткая кровать, стоявшая у зелено-серой стены, простой прямоугольный стол на четырех ножках, заумные книги, больше по военной тематике, висевшие на полках чуть выше стола. И все. Даже в собственной комнате Патрик не был хозяином. Деф приложил руку ко всему его существованию. От самого факта, от самого начала этого существования и видимо до самого его конца. Даже сюда они попали вместе! Чем же Патрик так провинился перед мирозданием? Как бы ему хотелось освободиться от отца. Порвать с ним все связи. Не видеть его больше никогда в своей жизни. А если и видеть, то не испытывать никаких чувств, ни горьких, ни радостных. Как бы ему хотелось перестать чувствовать эту странную, больную зависимость от него и от его мнения, которое он презирал, но вместе с тем которое по какой-то необъяснимой причине все же было для него важным, и до сих пор ранило его… Как бы ему вырваться из этих угнетающих оков страха перед собственным отцом… Как же разомкнуть эти цепи?

Патрику стало невыносимо душно в этой комнате, так напоминающей ему тюрьму, тюрьму, созданную отцом, в которой его душа вынуждена была томиться с самого своего рождения. Если уж он не в силах вырваться из воображаемого заключения, то уж существующее физически вполне может покинуть. Хотя бы ненадолго.

Схватив серую растянутую толстовку, в которой молния как назло заедала прямо по самой середине, так что ее невозможно было застегнуть до конца, он вылетел на улицу, в надежде глотнуть свежего воздуха, воздуха, к сожалению, так непохожего на тот, который задувал в его покои с Невы.

Интересно, где же находится Параллель, размышлял Патрик? – Ведь, если маги были вынуждены отойти в леса, дабы шум людского мира не мешал им вести их собственную жизнь, значит, их мир существует на той же планете, что и людской… и явно не в пустыне Сахара. Интересно… Он такой же большой, как и земной? С теми же странами и городами? Или еще больше? Или наоборот поместится в территорию, скажем Парижа, или Лондона… Или, что наиболее вероятно, он его точная копия… ведь недаром же он называется Параллелью. А если так… Где же все-таки Патрик сейчас идет? Быть может в лесах Подмосковья, или тайге Сибири, или быть может и вовсе в какой-нибудь Австралии… Нет. Это вряд ли… Там с лесами как-то неважно… Эх. Жаль нимфам запрещено рассказывать о таких вещах. Тот, кто разделил миры, наложил на них строжайший запрет, который они не в силах нарушить. Помнится, нимфы камней, перейдя на сторону черных, пытались его переступить… Да ничего не вышло. Показать дорогу до какого-либо земного города они не могли, ибо попадали на нужное место в мир людей только усилием собственной воли, и просто-напросто не знали туда никакой иной дороги. Другие же способы объяснения также были им недоступны: руки отказывались писать, голоса пропадали, срываясь на хрип, губы немели… Даже Гедеон ничего не смог сделать. Можно представить, какую истерику это вызвало у хрупких, нервных созданий… Лишь, когда ореады отказались даже и помышлять о нарушении запрета, голос снова вернулся к ним, а руки обрели былую ловкость. Само собой разумеется, больше никто и не думал выведывать точное нахождение Параллели относительно людского мира. Может быть, это было и к лучшему. Во всяком случае, каждый мог представить себе, что он находится в своей стране. Деф, скажем, регулярно этим занимался.

Потеряв Родину в своей земной жизни, он обрел ее здесь. Странно, темная, горькая и грустная Параллель совсем не была похожа на яркую, вкусную, взрывную, разбитную, размашистую, буйную и прекрасную Россию. Патрик вот, сколько не старался, не мог представить себе, что идет по улицам Петербурга, что вон там вдали, вот-вот покажется золотой шпиль Адмиралтейства, что сев на лодку, бороздящую многочисленнее каналы новой Венеции, он сможет пронестись мимо красивейшего храма Спаса на Крови, всегда в его личных предпочтениях выигрывавшего у напыщенного Казанского собора… Нет. Тот мир безвозвратно утерян… Остались лишь одни воспоминания. И даже если бы нимфы смогли указать Патрику точное расположение Петербурга в Параллели, он навряд ли бы туда пошел. Кто знает, что представляет собой это место здесь. Голое поле? Хотя скорее грустное, темное болото. Ведь в Параллели не было Петра… Все оставалось таким, каким было тысячелетия назад… Нет, ему не хочется это видеть. Пусть хотя бы одно из его воспоминаний останется не тронутым, чистым, светлым…