Параджанов

Извлечены были дорогие меха, купленные по специальному разрешению из фондов Союзпушнины. На стенах монастырской трапезной развесили бесценный каракуль, лошадиные шкуры, яркие персидские шали, вязанные еще в прошлом веке. Расстелили на полу ковры. Так на наших глазах стала возникать пещера Аладдина, достойная сказок «Тысячи и одной ночи».

Из богатейшего реквизита фильма, его костюмов, можно было бы собрать уникальный этнографический музей. Ну, а про серебро отдельный разговор.

С администратором и ассистентом художника мы поехали тогда в горы Зангезура, скупили в деревнях столько серебряных поясов, браслетов, ожерелий и украшений, что встал вопрос: как все это везти? Зашли в хозяйственный магазин, купили два цинковых ведра и, загрузив в них бесценное старинное серебро, сели в рейсовый автобус до Еревана.

Что и говорить, мирные были когда-то времена, весьма идеалистические и не алчные. Кому нужно было серебро, которое доставали из дедовских сундуков и продавали за бесценок, если партия торжественно обещала, что уже нынешнее поколение будет жить при коммунизме? Кому тогда нужно будет серебро, зато сейчас детям штаны обновить будет кстати. Вот и я привез сестре сувенир — серебряный пояс за 20 рублей, ну и себе кинжал старинный прикупил за 5 рублей. Зато любимому учителю перед отъездом в Киев сделал более дорогой свадебный подарок для невесты: чтобы не ударил он перед ней лицом в грязь, купил в деревушке, что рядом с Ахпатом, дорогущий пояс аж за 40 рублей. Килограмма три серебра в том поясе было, может, и больше. Такой не стыдно невесте дарить… Подарок «шахом» был принят милостиво…

А пока съемочная группа готовила торжественную встречу, основные события разворачивались в Тбилиси, куда молодая чета явилась за родительским благословением.

Кто же стала третьей избранницей Параджанова? В отличие от других его жен она запечатлена на экране в «Киевских фресках». Возникший на наших глазах союз между мужчиной и женщиной, так красиво представленный Тенгизом Арчвадзе и Антониной Лефти, не состоялся — пустая колыбель, покрытая черными кружевами, увела их любовь в небытие.

Именно тогда возникает стройная девушка в красном соблазнительном трико, крутящая кольцо хулахупа, а затем в белой маске медсестры делающая укол распростертому на медицинской кушетке мужчине. В таком откровенно эротически-сюрреалистическом видении запечатлел Параджанов в своих эскизах к фильму Зою Недбай…

Итак, по рассказам очевидцев, все было более чем серьезно. В присутствии сватов, встав на колени, Параджанов торжественно просил у Зои руки и сердца. Неулыбчивая красавица, типичная представительница молодежи 60-х, дала согласие, в котором не было никакого восторга, что признанный классик кино делает предложение ей, молодой начинающей актрисе. Зоя сантиментов не любила и была в духе своего поколения весьма малословна и сдержанна.

Затем отправились в Тбилиси.

Вот тут и наступила неожиданная развязка. Когда торжественный свадебный кортеж вступил в старый тбилисский двор, все жильцы высыпали на балконы — смотреть дивный спектакль. А смотреть было на что.

Невеста была в красной, весьма экстремальной мини-юбке, тогда только начавшей свое победное шествие по миру, но в патриархальном Тбилиси произведшей впечатление взорвавшейся гранаты.

Этот красный взрыв, обнаживший ноги удивительной длины и красоты, звучал затем еще долгим эхом в потрясенных рассказах, но он же стал поводом для сурового вердикта мамы Сиран.

«Кого ты мне привел! — закричала она без всяких церемоний. — Где Светлана? Давай ее сюда!»

Смущенный свадебный кортеж быстро вбежал в дом. Невеста, принесшая последние достижения цивилизации в дикие горы, хранила гордое молчание, зато Сиран показывала свой огненный темперамент (его я хорошо знал).

На том все и кончилось. Невеста была через день отправлена в Киев, кортеж вернулся в Ахпат, пышное свадебное убранство было снято и возвращено в реквизит. Овечки, купленные для свадебного шашлыка, остались живы, а операция «Царская невеста» ироничным оператором Суреном Шахбазяном была переименована в «Зоя, гуд-бай»…

Параджанов ни тогда, ни годы спустя не дал никаких объяснений. Эта история осталась навсегда такой же загадочной, как и его киноновелла. Но все-таки спустя годы Зоя Недбай возникнет в письмах Параджанова из зоны. Рассказывая о скудных тюремных харчах, он писал, что так похудел, что стал стройным, как Зоя Недбай. Значит, она продолжала жить в его памяти, раз ее образ возник снова. Это тем более примечательно, что осужден он был, как известно, совсем за иные сексуальные пристрастия.

Мне же, заканчивая эту авторскую паузу, остается добавить, что красивый серебряный пояс так и не дошел до невесты и был подарен кому-то чисто случайно. Привычка Параджанова, знакомая всем его друзьям. Мне, откровенно говоря, было бы гораздо приятней, чтобы женщина, хоть и не надолго ставшая его женой, сохранила этот брачный пояс.

Зоя Недбай, будучи намного моложе, ушла из жизни в один год с Мастером. Да и свидетелей этой странной истории уже почти не осталось…