Параджанов

И Сергей тоже не нашел ей замены…

Вот интересное свидетельство близкого друга Сергея режиссера Василия Катаняна, посетившего спустя 20 лет его дом в Тбилиси:

«Даже днем горит керосиновая лампа, украшенная цветами и лентами. В церковных окладах и рамах сусального золота — фотопортреты Светланы, как две капли воды похожей на Роми Шнайдер…»

Он заключал ее портреты в оклады от икон, он снова и снова делал замечательные коллажи, включая в них портреты Светланы, писал самые откровенные исповеди в письмах, с которыми мы познакомимся, продолжив рассказ об их удивительных отношениях. И оставил спустя годы удивительное поэтическое признание киевским друзьям. Послушаем подругу Светланы по университету:

«Это было в канун первомайских праздников. Город был украшен гирляндами электрических лампочек, которые, чередуясь, менялись цветами. Сергей вдруг остановился и сказал: „Знаешь, на что это похоже? Это Светлана… Это она собирается в театр, примеривает бусы!“»

На мой взгляд, это признание не менее сильно, чем неожиданно брызнувшие слезы Дзампано в финале замечательного фильма Феллини «Дорога». Так может видеть и чувствовать только режиссер от Бога.

Свет ее глаз и водопад золотых волос, вошедших в его жизнь, остались навсегда.

Вспоминая такое известное выражение, как «красная нить», можно сказать, что красной нитью в судьбе и жизни Параджанова прошел — золотой волос…

Приведем еще один, весьма о многом говорящий отрывок.

«Они текут, затекают… запутываются и также рапидом распутываются…

Потом ускользают… навсегда…

Спустя десять лет золотой волос во рту.

Человек встает, ищет на голой стене гвоздь… наматывает волос, наматывает…

Утро — голая стена, торчит голый гвоздь…»

Это опять его «Исповедь»…

Обожая мифологию и «джигитовку», он в своих рассказах представлял брак со Светланой как дерзкое «похищение Персефоны». Он ее выкрал и чуть ли не изнасиловал. Такие кавказские страсти…

(А кто-то другой смиренно носил букеты, осыпал на улице цветами школьницу и устраивал долгие экскурсии по Киеву.)

Зато мифология, сама вторгающаяся в его жизнь, распорядилась так, что проводила его в царство Персефоны женщина, рожденная не в Армении, не в Грузии, а выросшая на золотых полях страны, ставшей воплощением плодоносящей Деметры, матери Персефоны…

Глава шестнадцатая ЗАЗЕРКАЛЬЕ

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины…

Мандельштам

Вот и нам придется в этой главе пройти по списку фильмов Параджанова до середины его творческого пути. Под тугими парусами этих кораблей — своих картин он проплыл большую часть жизни, а у нас при рассмотрении их маршрута будет если не бессонница, то головная боль, ибо великая загадка — эти плавания при всей их простоте.

Сознательно ли он служил системе или вынужденно — в силу каких-то серьезных причин? Ответа на этот вопрос никто не дал, а сам мэтр, по своему обыкновению, такого тумана всегда напускал, что пробиваться через его густую завесу будет весьма тяжело.

Итак, для начала обратимся к человеку, близко знавшему Параджанова еще по ВГИКу, киноведу Владимиру Шалуновскому. Перед нами одна из немногих попыток ответить на вопрос: кто вы, маэстро Параджанов? Своеобразный творческий портрет в форме беседы с самим собой…

«— Кто такой Параджанов? Много ли у него фильмов?

— Немного, но фильмов пять есть.

— Какие?

— Разные…

— А точнее…

— Ну, например, „Первый парень“, „Украинская рапсодия“, „Цветок на камне“.

— Да, но ведь это такие… как бы сказать…

— Что ж, можно не стесняться, можно прямо сказать, что это действительно „такие“… не лучшие наши фильмы, что это слабые, неудачные работы. Но тем-то и дорог, тем-то и радостен успех картины „Тени забытых предков“, что появился у нас в кино новый мастер, новый талантливый режиссер».

К статье Шалуновского мы еще вернемся. А теперь подумаем: что же это получается? Жил-был режиссер, снял уже пять больших картин, о которых и сказать-то нечего, и вдруг как черт из табакерки выпрыгнул «новый мастер, новый талантливый режиссер».

Снова у Параджанова сказка… Тридцать лет сидел как Илья Муромец на печи, а потом слез и выяснилось, что это богатырь каких мало…

Чтобы понять, что же произошло, в чем эта оглушительная разница, нам надо сначала вникнуть в эти фильмы. Их никогда не показывают по телевизору, о них не говорят, редко и глухо упоминают… Но они есть! Они существуют… Иногда их смотрят редкие фанаты на редких ретроспективах. Потом растерянно спорят или глубокомысленно молчат. Из песни, как говорится, слов не выкинешь.

Вот и мы не в праве выкинуть из жизни Параджанова сложенные им песни, отснятые им фильмы. То, чего лишен широкий зритель, пусть получит читатель.

Итак, после весьма бутафорского сказочного «Андриеша» Параджанов обращается к современной действительности и снимает фильм «Первый парень» (1958).