Едва затих отзвук шагов Тхиа, я, крадучись, направился следом за ним. Ну, не совсем следом. Тхиа, разумеется, держал путь к спальням младших учеников – а мне, разумеется, дорога туда заказана. Я не могу войти в ту же дверь, что и Тхиа. И при том, как именно он будет заботиться, я тоже присутствовать не могу. Мастер Дайр к нам никогда не заходил… а даже если бы и заходил – сейчас мне там появляться нельзя. Тьфу, проваль – и кто из учеников не мечтает сделаться учителем, да поскорее, потому что учителю все можно? Или потому, что он все может… в их-то ученическом понимании разница невелика. И ведь сам я совсем еще недавно был таким же дураком. Теперь я точно знаю, что учитель может и что ему можно… а чего нельзя. Я не могу войти и сесть на край постели младшего ученика Дайра Тоари. Я не могу расспросить его, как провел мастер Дайр эти страшные дни. Да что там – я даже спокойной ночи пожелать ему, и то не могу. Это раньше было можно… когда учитель Дайр ввечеру отдавал старшему ученику Кинтару распоряжения на завтрашнее утро… когда я еще мог сказать: «Спокойной ночи, мастер Дайр», – поклониться и уйти… а теперь некому мне желать спокойной ночи и кланяться тоже некому… и я не могу уйти.
Потому что я все-таки должен знать, что произойдет сегодня в спальне для младших учеников. Нельзя мне туда входить? Ну и не надо. Ну и не пойду. Как будто чтобы услышать, нужно присутствовать самолично.
Можно же и подслушать. Устроиться где-нибудь поблизости, где понезаметнее – и подслушать. Присутствовать, не присутствуя. Скрытно. Незримо. Втайне.
Учитель может не все. А еще у учителя тайны заводятся. Как блохи. До кровавого зуда. И избавиться от них не легче, чем от блох.
Я осмотрел раскидистые яблони, чьи ветви едва не лезли в окна спальных помещений… так, вот эта яблоня вполне подойдет. И ветки меня выдержат, и вообще… хорошая засидка, удобная. Мне все слышно и видно, а меня никому. Надо будет и впредь ею пользоваться. Просто замечательная засидка, особенно если перелезть потихонечку вон на ту ветку, а ноги…
Я замер. Еще раз ощупал вон ту ветку. Никаких сомнений. Приглянувшаяся мне ветка была отполирована – причем явно задницей предыдущего соглядатая.
Значит, вот оно как, мастер Дайр?
Я занял еще учителем моим облюбованное место, приник к ветке и замер, вглядываясь в приоткрытое окно ученической спальни.
В спальне творилось действо.
Единственное в своем роде.
Младший ученик Дайр Тоари готовился отойти ко сну.
Волосы его влажно блестели после вечернего умывания, и от этого казалось, что седина, не смея коснуться черных как смоль волос, парит над ними призрачным ореолом. Мальчишки в одних набедренных повязках сгрудились в уголке спальни, глядя, как зачарованные, на своего нового собрата: теперь, когда и на нем ничего, кроме набедренной повязки, не было, они впервые могли увидеть, да еще вблизи, как под загорелой кожей пляшут неистовые перекаты гибких мускулов – словно змеи сплетаются в любовном угаре, свиваясь и вытягиваясь… но мальчишки не решались подойти и рассмотреть все это грозное великолепие вблизи. Издали-то еще можно ограничиться разглядыванием – а вблизи ну никак не удержишься, ткнешь пальцем в клубок сокрытых змей, перехваченный белыми арканами шрамов… и как знать, на падешь ли замертво, словно и впрямь настоящих змей растревожил, наказанный за дерзновенное желание убедиться, узнать, проверить – а действительно ли это невероятное тело настоящее?
Дайр Тоари невозмутимо сложил свою одежду в изголовье постели рядом с последней из уже занятых кем-то. Все правильно. Новичок не располагается где-то на отшибе от остальных, а занимает ближнюю из свободных постелей, рядом с остальными учениками. Раньше последним в ряду было лежбище Майона Тхиа.
Дайр откинул одеяло и улегся, забросив руки за голову. Ни единого слова не было произнесено, и я уже начал подумывать, что напрасно занял свой наблюдательный пункт. Подслушивать в полном молчании нечего – молчания я, что ли, раньше не слыхал? Так ведь слыхал. И как ученики спать ложатся, видал, и не раз. Покуда я не заслужил собственную комнатушку, ежевечерне созерцал, аж надоело. Единственно мастера Дайра отходящим ко сну не видывал… ну так он ведь в этом деле от нас, прочих смертных, ничем не отличается, верно?
Мальчики начали понемногу робко, один за одним, подтягиваться к своим постелям.
И вот тут-то глазам моим предстал Тхиа.
Не иначе, он все это время прятался в умывальной, подглядывая в щелку и прикидывая, когда лучше всего появиться. Выбрать ли минуту, когда Дайр разувается? Или когда складывает одежду? Или… нет, вот оно, нужное мгновение. Сейчас. Именно сейчас. Теперь, и никогда иначе, прошлепать по полу босыми пятками, направляясь к своей… нет, не к своей постели.
Тхиа миновал свою лежанку и уверенно присел на край кровати Дайра.
– Ну, рассказывай, – велел Тиха без тени смущения.