Парадокс великого Пта

— Тебе здорово повезло. Еще несколько минут — и здесь все бы полетело к черту. Но я ничего не видел. А оно ползет, как тесто. И еще. Слушай, ты красишь волосы или это естественный цвет?

— Естественный, — сказала Маша обиженно. — Пора бы знать… Но к чему это?

— Да, да, — откликнулся Лагутин. — Мне пора бы это знать.

— Ну-ка, выкладывай, — потребовала Маша.

Лагутин потер лоб.

— Понимаешь, — сказал он проникновенно, — может, именно в этом и дело.

— В чем? — спросила Маша. — В рыжих волосах?

— Представь себе, я еще не знаю, — сказал Лагутин. — Хотя пищи для размышлений у нас теперь вагон и маленькая тележка.

Глава четвертая КАРТЫ НА СТОЛ

Бергсон зашел в кафе, где любил ужинать. Здесь не было так шумно, как в ресторане напротив. Здесь можно было подумать. Крайне необходимо. Он до сих пор не мог опомниться. Неужели босс ошибся и выпустил его не на того человека? Но этого же не может быть. «Хенгенау мертв, — было сказано в директиве босса. — Выходите на связь с человеком по имени Ридашев». Дальше сообщались координаты Ридашева, какой-то идиотский вещественный пароль и условные слова. Затем приказ: взять у Ридашева то, что было предназначено для Хенгенау. А этот Ридашев послал Бергсона к черту. И, судя по всему, он понятия не имел ни о боссе, ни о Хенгенау. Бергсон кожей чувствовал, что получилась какая-то непоправимая глупость. Или босс, перестав ему доверять, решил устроить эту шутку, чтобы насолить и ему и Хенгенау. Но зачем облекать это в такую странную форму? Нет, не может быть. И все-таки… И Бергсон впервые подумал, что совершил глупость, скрыв поручение Хенгенау от людей босса.

В кафе было необычно много посетителей. В другое время Бергсон отметил бы этот факт. Но сейчас, погруженный в мрачные размышления о своей судьбе, он только обрадовался, увидев, что за столиком на двоих у окна, за которым он обычно сидел, есть свободное место. Какой-то плотный человек, вероятно, кончал ужинать. Отодвинув в сторону чашку дымящегося кофе, он просматривал немецкую газету.

Бергсон жестом спросил разрешения присесть. Плотный человек кивнул и уткнулся в газету. Бергсон развернул меню и вдруг ощутил на себе пристальный взгляд. Он поднял глаза. Человек откровенно рассматривал его, насмешливо улыбаясь при этом. Бергсону стало не по себе.

— За вами следит Чека, — сказал человек по-немецки.

Бергсон не ответил. Он лихорадочно соображал, кто бы это мог быть? Чекист? Недаром Бергсон все эти дни ощущал за собой слежку. Провокация? Но почему надо начинать провокацию с такого странного предупреждения? А что, если этот человек от Хенгенау? Тот самый. Ведь Хенгенау говорил, что тот человек не продается. Старик, помнится, подчеркивал это обстоятельство. Вполне возможно, что он отказался от игры с боссом и счел нужным встретиться с Бергсоном. Или прислал кого-нибудь? Но тогда какого дьявола он не называет номер телефона?

— Вы что, оглохли, Бергсон? — спросил человек.

«Провокация», — решил Бергсон. Ну что ж, ему бояться нечего. Он на легальном положении. Пусть хоть все агенты Чека соберутся здесь.

— Вы ошибаетесь, — сказал он спокойно. — Моя фамилия Фернандес.

— Да? — человек сделал удивленное лицо. А глаза его по-прежнему смеялись. — Вот как, Фернандес! Вы приняли испанское подданство? Тогда вам надо бы заодно отрезать свои уши. У вас запоминающиеся уши, Бергсон. Я бы поручился, что других таких нет ни у кого в мире.

Бергсон отодвинул стул, пытаясь встать. Но в этот момент к столику подошла официантка. И он передумал. В конце концов, он еще успеет разыграть оскорбленную невинность. Он сделал заказ и отпустил официантку.

— Правильно, — одобрил человек. — Опрометчивые решения никогда не приносят ожидаемых результатов. Разве старик не говорил вам об этом?

— Послушайте, — Бергсон прищурился. — Поищите собеседников в другом месте. Я не расположен заводить знакомства в чужой стране да еще таким странным способом. Если вам не нравятся мои уши, пересядьте за другой столик. Или я буду вынужден позвать милиционера.

— Позовите, — флегматично буркнул незнакомец и отхлебнул кофе. — Только должен заметить, — сказал он неторопливо, — вы чуть-чуть запоздали. Вам следовало разыграть благородное негодование на тридцать секунд раньше. И делать это полагается без предупреждения. Стареем, Бергсон? Или на вас подействовало недавнее происшествие? Вы не подумали, что босс мог ошибиться, что в Москве могут оказаться два Ридашева.

«И это он знает, — мелькнуло в голове Бергсона. — Если он чекист, то дело зашло очень далеко. Так далеко, что сейчас невозможно предусмотреть все последствия. Неужели босс дал неверный адрес? Вот впутался в историю. Конечно, Чека ничего со мной не сделает. Но босс? Эта жирная свинья сорвет на мне все зло за провал. Недаром так не хотелось связываться с поручением Хенгенау. Двадцать процентов. Польстился на двадцать процентов, а теперь того и гляди потеряешь штаны. Ну, а если это не чекист? Если это человек Хенгенау?»

— Проваливайте-ка вы отсюда к дьяволу, — сказал Бергсон вслух.