Парадокс Севера

Перебрав с десяток фотографий, отложила их в сторону. Потому что еще были письма. Но Север их даже не распечатывал. Разорвав первый попавшийся конверт, я принялась читать вслух:

«За что мне это всё? Ты не ответишь.

И может рассмешат признания мои.

Попала я в ловушку, не заметив тонкой сети.

Как можно было так бездумно, безответно полюбить?»

— Смотри-ка, — воскликнула я, — а некоторые из них очень даже талантливы.

Он закрыл лицо ладонью.

— Диана, я тебя умоляю, прекрати.

— Ты мог бы, не знаю, — я покрутила конвертом в воздухе, — в качестве благодарности хоть отзывы на их творчество на своей страничке в соц.сети оставлять.

— Диана…

— Ладно, ладно, — попыталась я сдержать смех. — Но это на самом деле забавно. И мило. Смотри-ка, а тут твой портрет.

Я развернула к нему листок, на котором карандашом был нанесен его профиль.

— Здорово же? Ну посмотри!

Он закатил глаза.

— Мне кажется я уже люблю их. Твоих поклонниц. Когда они не пытаются меня убить, — улыбнувшись, добавила я, разворачивая следующую записку. — А здесь просто номер телефона.

Я покрутила ее в руках, на пальцах остался сладковатых запах духов.

— О, ванилька, — уже не сдерживаясь, я рассмеялась.

— Все, хватит. Верни обратно, — протянул руку Север. — А то я начну в твоей трезвости и вменяемости сомневаться.

Я завязала мешок и перекинула его обратно.

— Кстати, чтоб ты знал, я абсолютно чиста. В отличие от вас, местных, никогда не пробовала никакой дряни. Даже травку.

— Боюсь представить, что бы ты вытворяла.

— Скорее всего меня бы просто вырубило. Как-то раз, давно, в летнем лагере один из старших парней провез вино. Все веселились. Я по ошибке хлебнула, вроде немного, но оказалась в отключке на восемь часов. Вот и весь эффект.

— Да ты бунтарка, — ухмыльнулся Север.

— А то, — рассмеялась я. — Никогда не пей на голодный желудок. А лучше вообще не пей! Не знаю, что именно они в этом находят, по мне так лучше мороженое. Ну ладно, — я встала, все-таки прихватив экзаменационные билеты. — Спасибо за все. Ключи не возьму. Счастливо оставаться. И приятного вечера.

Боже, что я несу.

Под удивленный взгляд Северова, я попятилась и захлопнула перед собой дверь. До комнаты же неслась так, словно за мной собаки гнались. Все крутила и крутила в голове произошедшее.

На следующий день, когда я вернулась с пар, Леси не было, зато... был конверт.

А рядом стояла пластиковая коробочка мороженого.

Север оперся на стол бедром, поймал перекинутое ему яблоко и откусил кусок, принявшись жевать.

Ночь. Пустая библиотека. И только его черно-белый силуэт на фоне книжных стеллажей. Прямо-таки картина маслом.

Если вы спросите, зачем ему понадобилось идти сюда посреди ночи, чтобы найти какую-то книгу, которая нужна ему прямо сейчас и почему нельзя подождать до утра, ответа не получите. Ровно как и на то, откуда у него ключи. Как он говорит: «Здесь у меня неограниченный доступ к знаниям».

Не удержавшись, я достала из кармана телефон и сфотографировала.

— Мечтаешь о моей фотографии на заставке? Могла бы просто попросить.

— Нет, — равнодушно ответила я. — Компромат никогда лишним не будет. Вот выкинешь что-нибудь, покажу декану, как ты посягаешь на имущество академии. Еще и в комендантский час.

Север перестал жевать, его самодовольная улыбка померкла. Зато моя расцвела на лице словно цветок, которые после палящего дневного солнца наконец хорошенько полили.

— В Карточной Долине нет комендантского часа, — сказал он.

— Теперь ты тоже ее так называешь?

Я вскинула брови. Потому что это название придумала я и считала, что никто кроме нас троих — меня, Леси и Пашки, его не знает.

— Я оценил, — коротко ответил Северов.

Теперь мы встречались каждую ночь. Возвращаясь с занятий, я знала, меня будет ждать новая карточка с написанным на ней адресом.

Всего несколько слов, каллиграфически выведенных на кристально белом картоне. И ничего более.

Эта сдержанность доводила до ручки.

Эта сдержанность пленила и притягивала.

Наши встречи проходили по-разному. Иногда напоминали тихий разговор. Когда не хочется повышать голос. Когда все, что тебе необходимо, лишь человек напротив да кружка горячего чая, что по ночам казался каким-то особенным, почти магическим.

Порой они сводились к молчанию. В такие дни Север чаще всего читал, шурша перелистываемыми страницами, закинув здоровую ногу на колено. Его любимая поза. Вторая после сидения на подоконнике.

И чем больше мы узнавали друг друга, тем лучше я начинала его понимать. Все чаще ловила себя на мысли, что неосознанно представляю его реакцию на собственные слова. Как он неторопливо проводит рукой по волосам, хмыкает, подняв уголок губы в полуулыбке. Как будто пытаясь не превысить лимит на счастливые мгновенья.