Парадокс Голубева

— Почему тебя не назначают вместо Виктора? Подожди, подожди… посмотри мне в глаза! Ты сам отказался?! Отвечай! Сам?!

— В лаборатории работа творческая. Закисну я в кабинете. Совещания, бизнес планы, закупки, конференции. Не моё. В конце концов, я взрослый человек и сам могу решать кем работать.

— Не смей на меня кричать!

— Я не кричу. Я разговариваю абсолютно спокойно.

— Ты не замечаешь! Уже в привычку вошло на меня орать!

Лицо Елены пошло красными пятнами она пыталась вдохнуть, но не могла, потом просто глотнула воздуха, резко выдохнула и выскочила из комнаты. Пыталась на ходу хлопнуть сдвижной дверью. Не получилось: амортизаторы смягчили рывок, а сервоприводы мягко завершили заданный хозяйкой импульс. «Не тот вектор, — подумал Виталий, — старые двери для истерик удобнее были».

Больше они не разговаривали. Лена поехала к подружкам заочно шеймить мужа. Вернулась поздно, когда Виталий уже спал.

Теперь мысленно Виталий находил и аргументы, и правильные слова, но после драки кулаками не машут. Виталий отлично помнил тот день, о котором говорила жена. Это действительно случилось тридцать лет назад в том самом доме. Если быть совсем точным, без четырёх дней тридцать лет назад.

Праздновали его двадцатилетие. Родители под юбилей любезно предоставили дачу «на разгром», сами остались в питерской квартире. Собралась довольно большая и пёстрая компания: байкеры, спортсмены, богема, декаданс. У Виталика везде находились друзья. Были и однокурсники по физтеху: Виктор, отличник и зубрила, Тоха, попавший в универ по льготе как участие боевых действий и Андрюха, просто хороший человек.

Когда отзвучали протокольные тосты и компании начали кучковаться по интересам, Виктор немного выпил и собрал нас, однокурсников в отцовском кабинете, чтобы поведать тайны мироздания. Поведать Андрею и Тохе, потому что накануне Виталик сам ему это поведывал. Это действительно была его идея. Витёк просто схватился за неё и начал прорабатывать. Теперь он с энтузиазмом вещал:

— Тесла был прав: энергию можно передавать на огромные расстояния, причём без всяких проводов. Ему просто не хватило времени, чтобы это воплотить. Да и техника тогда не позволяла.

— А тебе, типа, позволяет.

— Пока нет, но я знаю, как это провернуть.

Андрей пшикнул открываемой банкой, сделал пару глотков и предложил:

— Обоснуй.

— Существование любой частицы — детерминированная система.

— Не понял! Что значит: заминированная? — уточнил Андрей.

— Как бы тебе объяснить?.. возьмём функционал.

— Это что за зверь? — поинтересовался Тоха.

— Функция, в которой роль переменной играет другая функция, а иногда и другой функционал, — пояснил Виталик, — не перебивай.

— Не проходили мы такого, — огорчился Тоха.

— Ты спал, — съязвил Андрей, — дай послушать!

— Спасибо! — поблагодарил Виктор. — Так вот, возьмём что-нибудь простенькое. Перемножим линейную зависимость с логарифмом от степенной, в которой степень — тоже переменная.

Виктор вбил в ноут формулу, обозначил оси координат, вбил какие-то хаотичные значения в столбцы, запустил построение диаграммы.

— Клёвый у тебя прикид, — заметил Тоха, щупая рукав тёмно-синего пиджака Виталика.

— Родители подарили. Английская шерсть. Давай смотреть.

На экране появилось что-то похожее на полосатые горы в пустыне.

— Четыре координаты?

— Это упрощённое объяснение, как изучать анатомию по детскому рисунку человечка: руки, ноги, голова, глаза, улыбка, иногда- нос. На самом деле, всё сложнее. Может быт сколько угодно функций, переменных и функционалов. Мы живём в трёхмерном мире, поэтому визуально привыкли воспринимать только трёхмерное изображение. У нас получилось фазовое пространство как среда обитания некой детерминированной системы. График динамической системы можно построить только в фазовом пространстве, то есть в динамике движения точки, где указаны все возможные состояния системы при всех возможных переменных.

— Это не поле, а горы какие-то, — внёс своё умозаключение Тоха, — а что это там за излом? Пропасть?

— Бифуркация. Выбор, когда система доходит до критической точки и выбирает новый путь развития.

— В таких горах песчинка частицы может затеряться где угодно, — скучающим тоном резюмировал Андрей, — ты просто показал, что может случиться что угодно.

— Вот ты и попался в стереотип своего трёхмерного зрения! — заметил Виталик. Он уже понял, что Виктор развил его недавнее озарение. — В каждый момент времени частица может иметь только одно состояние. Мы видим только три измерения. Потом компьютер предлагает слои, затем, кубики. Всё потом, что наглядно уже не воспринимается.

— То есть — судьба? Нам просто не выбраться из этого поля? Всё предрешено.

— Нет! Своими действиями мы это поле и создаём. Оно достоверно только в момент его созерцания. Моргнёшь — всё может измениться.