Парадигма

В какой-то момент приходится идти боком; от волнения сердцебиение отдается в висках и в горле; перед глазами пульсируют красные круги; пальцы сбиваются в кровь о выступающие камни. Я оказывался в подобных ситуациях тысячи раз, однако до сих пор не научился избавляться от страха. Пытаюсь убедить себя, что если меня загонят в ловушку, что если иных путей больше не будет, что если твари возьмут количеством, то смогу применить колдовство. Камня на камне здесь не оставлю — и наплевать на обитель. Рассудок важнее.

И словно в насмешку проход наполнился звуками: хихиканьем, криками, чавканьем, хрустом перемалываемых костей, дребезжанием, писком… Над головой в тумане замелькали чернильные тени. Воздух похолодел — с моих губ стали срываться клубы пара. Я ощутил, как над головой повис летающий дом. От его присутствия в солнечном сплетении закололо; на мои плечи словно легла тяжелая гранитная плита.

Стены подались в стороны, стало свободнее. Проход вывел на небольшой участок, окруженный густой сизой мглой. И тут же за спиной засвистело. Я уловил движение, тело, натренированное бесчисленными битвами, мгновенно среагировало — ноги подогнулись, плечи повело в сторону, спина подалась назад. Отскок, уворот, отскок, уворот, еще один и еще… В смертоносном танце на меня бросается тварь, утыканная клинками. Сабля в ее длинной костистой руке принялась выделывать восьмерки и круги. Однако я быстро свернул уродцу шею. Его бьющееся в конвульсиях тело упало мне под ноги, торчащие клинки заскрежетали о камни.

Я осмотрелся. Воздух звенит от напряжения, окружающие звуки не смолкают, наоборот становятся громче, настойчивее. В тумане соткалась призрачная фигура геометриста — того татуированного парня, которого пожрала плавящаяся тварь в плаще. Рот бедняги раззявлен в молчаливом крике, в глазах горит нечеловеческий страх. Искореженные руки тянутся в мою сторону.

Я сделал шаг назад — и на то место, где только что стоял, брызнула кровь из клубов сизой мглы, пятнами застыла на валунах. Ужасающий крик резанул по ушам, отдался колкой болью в барабанных перепонках. Затем откуда-то сверху шлепнулась склизкая кровавая масса. Взгляд выхватил бьющееся сердце, скрученные кишки, почки, печень, обтянутые сосудами легкие. Вопль сменился хихиканьем и чавканьем. В тот же миг туман выплюнул геометриста — живого, настоящего, пусть и до смерти напуганного. Он заметил меня, сделал несколько шагов в мою сторону, когда гигантская пятерня схватила его и утащила обратно. Земля под ногами ощутимо задрожала.

Доверяя чутью, я побежал. Воздух засвистел в ушах. Мир вокруг меня превратился в ночной кошмар. Из земли проступают страдающие лица, над головой мелькают чернильные тени, хлопают кожистыми крыльями, на камнях расцветают кровавые цветки, источают тяжелый смрад. За спиной доносится топот великана. Эхом разлетаются вопли моих бойцов. Из мглы проступают призрачные фигуры чудовищ, пытаются преградить мне путь, тянут худые рука и щупальца. Холод обжигает легкие, а под сапогами хрустит лед.

Ужас подгоняет меня, придает сил. Если замешкаюсь — мне конец. Если на миг отвлекусь — утащат в бездну. Если попробую кого-нибудь спасти из своих — потеряю рассудок. А потому приходится отринуть разум, наполнить себя пустотой, задавить все мысли. Только бы не остановиться. Только бы двигаться. Клацают мглистые челюсти. Растут костяные деревья с ветками, покрытыми черепами. Валуны затягиваются паутиной кровеносных сосудов.

И нет кошмару конца…

* * *

— Никто из отряда не вернулся и не вернется, — сказала тень.

Я склонил голову, бросил:

— Прошел всего день.

— Долго собираешься заниматься самообманом, бессмертный?

— О, этим искусством я овладел в совершенстве.

— Релин не показывает, но он в гневе. Он ненавидит тебя. Ты даже не попытался никого спасти — просто сбежал как трус. Но в отличие от главнокомандующего я считаю иначе. Ты понимаешь, что все бессмысленно. Нас рано или поздно перебьют. Люди обречены.

— И потому я должен их убить?

— Спасти их души, бессмертный. Это единственный выход. Суровые времена требуют суровых мер. Ну как же ты не понимаешь — прежней морали нет. Больше не существует ни добра, ни зла. Старые парадигмы порождают лишь чудовищ. Стань иным. Переродись. Освободи людей!

— Ты зря стараешься, демон.

Тень растворилась во мраке комнаты.

* * *

На следующее утро обитель скосила неизвестная хворь. Треть людей покрылась черными бубонами и больше не могла подняться. Страшные крики прокатывались по коридорам. Лекари ходили от одного больного к другому, однако не знали, что делать. В ход шли настойки, кровопускания и молитвы — ничего не помогало. В воздухе витал смрад ужаса. Релин велел проверить склады с едой, его люди пересмотрели все мешки с мукой, заглянули в каждый ящик с овощами, но ничего подозрительного не нашли. Стали ходить разговоры о проклятии.