Парад теней

Единственным следом оказалось распахнутое на последней площадке лестницы окно. И больше ничего — ни отпечатков, ни гильз, ни следов отступления. Но и без следов Сырцов понял, что отступал стрелок через черный ход во двор и на Лесную, к автомобилю. С концами, с бесповоротными концами.

Сережа, Петя, Вова и Валерий сидели на полу и, поочередно прикладываясь к горлышку, кончали литрового «Смирнова». Нетронутый мертвый Генрих лежал на спине, раскинув руки. Крови вокруг головы было мало.

— Ушел, Георгий Петрович? — спросил Сережа.

— Стрелок-то? — уточнил Сырцов. — Ушел. — Присел рядом с ребятами и, не глядя на мертвого Генриха, попросил: — Дайте хлебнуть.

Ему протянули емкость. На дне было граммов двести. Он их и уговорил. Без закуски, в два широких глотка.

Окоченевший от ужаса, отчаяния и безысходности, скованный наручниками Артем стоял в углу.

* * *

Константин пришел в гости к Севе Субботину, а Севы дома не было. И вообще его не было. Любопытная и бесстрашная соседка, разглядев, видимо, через глазок, как Константин безрезультатно звонил и звонил в безмолвную Севину дверь, объявилась на площадке.

— Зря звоните.

— Его нет дома?

— Он умер, — злорадно сказала соседка. — Погиб.

— Как так? — тупо поинтересовался Константин.

Именно этого вопроса жаждала энергичная дама, из породы тех, кого хлебом не корми, дай только о людях посудачить.

— А как мужики погибают? По пьянке, конечно!

— Под машину попал? — растерянно предположил Константин.

— С балкона выпал! — с удовольствием сообщила соседка. И, боясь, что слушатель удовлетворится этой скудной информацией, поспешно приступила к рассказу: — Сегодня ночью выпал. Я, конечно, специально не прислушиваюсь, но у него среди ночи вдруг громко шуметь стали. Наверное, собутыльников привел. Я в стенку постучала, и у него все затихло. Успокоилась, легла спать, а утром — ни свет ни заря — крик и топот на площадке — милиция. Меня и дворника нашего в понятые. Оказалось, что он один ночью шумел. На столе в кухне громадная бутылка стояла полупустая и стакан. А закуска самая ничтожная: кусок колбасы, квашеная капуста да хлеб. Допился до чертей и свежим воздухом подышать на балкон вышел. А там и опрокинулся. — Соседка перевела дух и вдруг до нее дошло, что странный визитер-то этот весьма предупредителен, и она спросила: — А вы кто такой будете?

— Старый знакомый. Из Ростова, — быстро нашелся Константин. — Пять лет его не видел. Приехал, вот и на тебе!

— Фамилия ваша как будет? — строго поинтересовалась соседка покойного Субботина.

— Хорошая фамилия. Чисто русская, — сказал Константин и нажал кнопку лифта.

Подъемник ласково зажурчал. Дамочка пронизывающе глянула на Константина и кинулась в свою квартиру. Звонить в милицию, надо думать.

19

— Много трупов, Жора, — пожаловался полковник Махов и отхлебнул любимого своего кофейку.

— Трупов много, а дело — одно, — подхватил Сырцов.

— Пока ничем не доказано. Веревочек нет.

— Они есть, эти связи, Леня. Их только найти надо.

— Только! — передразнил Махов и допил до дна миниатюрную чашечку.

Ранним вечерком они в сырцовской квартире ждали Деда для общего серьезного разговора. Пока — в разминке — перебрасывались репликами.

— Выпить хочешь? — утвердительно спросил Сырцов. Он заметил, как Махов с брезгливой раздражительностью рассматривал пустую кофейную чашку.

— Хочу. Но не буду. Мне от тебя — снова в лавку.

— Понемножку. Для комфортности.

— Считаешь? — посомневался на миг Леонид и со стуком поставил чашку на блюдце. — Для комфортности… Ну если для комфортности… Давай!

Знал полковничьи вкусы бывший подчиненный полковника Сырцов. На журнальном столике объявились бутылка «Балантайна», ледок в тарелке, водичка в пластиковом сосуде, порезанный кубиками сыр. Выпили по первой.

— А где же твой Константин? — с наслаждением пожевав «Грюера», спросил Махов.

— Гуткина помчался караулить. Ответственность, считает, за него несет.

— Да не тронут этого Гуткина! — рассердился Махов.

— Я ему то же самое говорил — не верит.

— Интеллигент? — догадался Махов. — Футболист-интеллигент? С чувством неизбывной вины?

— Так точно, ваше высокоблагородие. Да ну его в задницу! У нас сейчас дела поважнее. По взрыву что-нибудь накопали?

— Кое-что, — невнятно ответил Махов и глянул на свой «Ролекс». — Где же Дед?

— А мне рассказать подробнее не хочешь?

— Лишний раз повторяться не хочу, — виновато признался Махов и разлил по второй.

Выпить не успели, потому что раздался звонок в дверь.

Дед был жизнерадостен, как и положено было в свое время простому советскому человеку. Излучал оптимизм и веру в будущее. Хлопнул по плечу Махова, дал легкий любовный подзатыльник Сырцову и, взяв кремово-коричневую бутылку в руки, ознакомился с маркой виски. Веселым взором.

— Игрив, — отметил Махов.

— И по-детски проказлив, — добавил Сырцов.

Александр Иванович Смирнов презрительно не услышал дурацких реплик. Приказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Стакан!

— Небось за рулем? — с вопросительным укором заметил Сырцов, молниеносно смотавшийся на кухню за стаканом.