Парад скелетов

Джун верит мне. Я вижу это в ее попытках делать как надо все, что я от нее требую. Такая жена, как она, может заставить такого слабака мужа, как Веселый Роджер, поверить во что угодно. Даже в то, что она его любит. Но по-моему, их любовь испарилась еще несколько лет назад. Нет, я не должен отбирать у них надежду. Этого нельзя делать до самого последнего момента... до последнего вздоха, когда их тела предадут их, как это мы видели в случае с номером восьмым. Но мне надо держать их на грани. Возбужденными. Переполненными потоками адреналина. Пусть изрыгают проклятия из глубин клетки. Они должны стать кандидатами на диагноз «посттравматическое расстройство в результате стресса».

И тут одно из тех вдохновений, которые объясняют вам, как хороша может быть жизнь, подсказало мне, что следует придерживаться простого правила правителей: «Разделяй и властвуй».

Я могу прекрасно воспользоваться склонностью Бриллиантовой девочки к эксцентричности и подобрать такое же яркое решение, как с резиновым мячиком. Это цепь и ошейник, предназначенный для собаки и хозяина. И мы все понимаем, кто теперь с удовольствием начнет вилять хвостом, правда?

Глава десятая

Лорен и Плохой Лерой Браун прогуливались по бульвару Колорадо в Пасадене. Они прошли мимо ряда магазинов, обосновавшихся на маршруте, прославившемся парадом «Розовой чаши».[19]

Несмотря на солнечные очки, Лорен приходилось щуриться от яркого света. Она вдруг поняла, что уже привыкла к размытому мягкому небу тихоокеанского северо-запада. Осознание этого подтолкнуло ее к решению навсегда переехать на север. Ее отношения с Чэдом порваны, а студия, как бы она ни была хороша, не могла компенсировать его грубые вторжения. Он взял себе в привычку приходить в середине дня домой и пытаться уговорить ее на физическую близость. Но все закончилось еще тогда, в канун Нового года, когда она впервые сообщила, что не собирается заниматься любовью с человеком, с которым не видит будущего.

Лорен твердо придерживалась этой позиции. Она уже начала осознавать, что если Чэд прошепчет ей на ухо еще одно сальное предложение, то она или завизжит, или запустит в него резцом.

Теперь на первом месте для нее стояла задача найти новое жилище в Портленде. Деликатные викторианцы не хотели и слышать о Лерое. Она несколько раз звонила по объявлениям, но ей сразу ясно давали понять это. А нынешняя ее квартира для него совершенно не подходила. Он здесь выглядел как Кинг-Конг в магазине с китайскими вазами.

Может, ей стоит найти квартирку с гаражом, который мог бы служить...

– Уолрус![20] Дружище, где ты болтался?

У Лорен и мысли не было, что это грубое приветствие обращено к Лерою, пока тот не натянул поводок и не потащил ее к мотоциклисту в черной кожаной потрескавшейся куртке. Мужчина оторвал грузное тело от «Харлея»[21] и приветственно поднял руки. Лерой ответил на это живое приветствие, подпрыгнув на несколько сантиметров над тротуаром.

– Да ты все уже позабыл, Уолрус! Придется привести твой зад в нужную форму плеточкой. Сидеть!

Лерой сел и покорно протянул лапу навстречу ручище.

– Сукин ты сын! Где ж ты болтался, парень!

Даже не взглянув на Лорен, мужчина схватил крупную голову пса и несколько раз встряхнул. Лерой задрожал от удовольствия. А может быть, от чего-то другого.

Мотоциклист снял ошейник и вместе с поводком бросил его к ногам Лорен.

– Что вы делаете с моей собакой? – возмутилась Лорен. Кинув на нее мимолетный взгляд, мотоциклист фыркнул и ответил:

– Уолрус не твоя собака. Это мой пес. Недавно он пропал, после того, как мы поцапались с моей старухой. Но, эй... – Он первый раз по-настоящему взглянул на Лорен, и та увидела бородатое лицо с длинными усищами. – ...Проехали. Слышала, что я сказал.

Последнее было не вопросом, а констатацией факта.

Он встал на колени перед Лероем, и его мясистые руки снова схватили морду собаки. Лерой не протестовал. Став свидетелем такой грубой сцены, Лорен почувствовала сожаление.

– Что происходит? – выдавила она из себя.

– Не твое собачье дело.

– Нет, это именно мое дело. Это я заботилась о Лерое.

– Лерой? Ну и дурацкое же имечко! – мотоциклист покачал головой. – Но усеки, – снова заговорил он, повернувшись к ней, – ты молодец, что присмотрела за ним, – он посмотрел на пса. – Яйца на месте. Рад что ты их не отрезала. Мне бы это не понравилось.

Он встал, чтобы уйти. Его рука легла на холку пса.

– Он бы там умер! Вы понимаете это? У него не было даже воды! О чем вы думали, когда бросили его в лесопарке?

Она слышала, что у нее за спиной собралась небольшая группа свидетелей их спора. Мотоциклист обернулся.

– Не надо мне вешать на уши лапшу насчет Уолруса. Это, мать твою, мой пес. А теперь отвали, пока я добренький.

На это Лерой ответил рычанием.

– Заткнись, Уолрус!

– Он не любит, когда на меня кричат.

– Что? – мотоциклист вскинул голову.

– Я сказала, что он не любит, когда на меня кричат.