Парад планет

Подозревая друг друга во всяческих смертных болезнях, конечно, называли и имена, правда, не в глаза, а за глаза. К слову, у долгожителя Гапличка подозревали синдром Марчиафава — Биньями, причем подозревал не кто-нибудь, а дед Бенеря, и его подозрения выражались в форме приблизительно такого внутреннего монолога. Эге ж, размышлял дед Бенеря, пускай себе долгожитель Гапличек притворяется, что он бывает и тут и дома, и все у него дома, а на самом деле он таки бемул, а если не бемул, то зачем ему скрывать свою алкогольную энцефалопатию! Энцефалопатия у него не маленькая, а большая, только, может, немного уменьшилась. А от яблоневских сорок доводилось слышать, что у долгожителя Гапличка развивается деменция, черт был побрал ту деменцию… Еще мне снилось, что у нашего долгожителя происходит деградация личности, его преследуют апатия и депрессия, так что он порой со своей паршивой головой да в тын прямехонько лезет, того и гляди, упрется в тын, как свинья в брюкву. А разве не бывает у него слуховых и зрительных галлюцинаций? Иногда ему видятся в разных краях Яблоневки ангельские волоса на чертовых головах, маслом умащенные, или же коты, которые играются с мышами, или же те, что без мыла в душу лезут. А порой ему чудятся голоса, будто трубы небесные архангельские. А еще, видать, у долгожителя не все ладно с неврологией: тремор рук такой, что с этим тремором он таки старший, а не младший, дизартрия такая, что про эту дизартрию в добрый час можно сказать, а в лихой лучше промолчать; двигательные нарушения такие, что и не знает человек, радоваться ему или печалиться; гиперрефлексия такая, что большему больше и не надо; ресничные реакции настолько уменьшились, что хоть состригай ресницы. Наконец, долгожителя Гапличка ожидает такое помрачение рассудка, что он и не поймет: то ли сначала надо отмерять, а потом уже отрезать, то ли сначала поискать, где глубже, а уже потом, где лучше. А еще славного односельчанина ожидает псевдопаралич, так что он не сможет и на четвереньках споткнуться, даже если станет конем…

Так или приблизительно так ставил дед Бенеря диагноз долгожителю Гапличку, и при этом безбожно смешивал стили (то есть к высокому яблоневскому разговорному стилю добавлял грубую и низкую медицинскую терминологию), так что не осуждайте его, необразованного: видать, померещилось ему, что терминология эта с маком — вот и захотел отведать!

Вот так лечились в селе голоданием от всяких болячек, которые то ли были, то ли нет, на которые надеялись или и не надеялись, и это лечение было поставлено так здорово, что постепенно исчезали у яблоневцев не только те болячки, которые они имели, а и те, каких они не имели и каких они только остерегались. А поэтому только остолоп не понял бы вот такой разговор двух сельских молодиц, что встретились у криницы и мило беседуют:

— Как ты славно похудела, Галя, ну прямо кикимора кикиморой, если бы попалась мне ночью — в глазах потемнело бы с перепугу! Ну такая ладная, будто подкованное порося, ну такая цыпа, словно червивая репа!

— А ты, Одарка, похудела еще больше, чем я. Где-то набралась этих пятен на лице и стала будто сорочье яйцо. Такая ты гладкая, что послушай только, как псы на тебя гавкают. Ну такая пригожая, как свинья в дождь, ну прямо образина, побей тебя гром. Не поможет ни мыло, ни вода, когда такая красота.

— Ты уже, Галя, так выголодалась, что аж зубы проела!

— А ты, Одарка, выголодалась так, что смотрю вот на тебя и думаю: «Одна мать тебя родила, одну и смерть дала».

— А какими болезнями, Галя, голодая, ты не заболела? Признайся как на духу.

— Почему бы и не признаться, Одарка? Не заболела синдромом Пика, вот!

— Значит, не видела сквозь стены и не видишь?

— Эге ж, как не видела сквозь стены, так и не вижу, знать, голодание помогло. А ты какой болячкой не заболела, если не секрет?

— А у меня как не было галлюциноидов Попова, так и нет!

— А ты часом не из тех, что если не сбрехнут, то и не вздохнут?

— Одарка, пес бы тебя слушал, если не веришь. А я правду говорю, что у меня не было и нет галлюциноидов Попова! Как не слышала своих мыслей, которые бы в голове звучали, так и не слышу. И чужих мыслей не слышу — значит, хорошо помогло голодание.

— А я, Галя, и дальше буду голодать, чтобы, сохрани господь, миловал меня симптом Раншбурга!

— А я, Одарка, буду голодать, чтобы миловали меня стереогностические галлюцинации Равкина!