Парад павлинов

Чармиан направилась в свою комнату, ощущая легкое волнение. Здесь, в Шатовье, обеды обычно проходили в скромной и простой гостиной на втором этаже, откуда был виден внутренний дворик. Мадам Себастьен тоже иногда присоединялась к молодежи. Парадная же столовая на первом этаже представляла собой огромный зал с высокими окнами, выходящими на террасу. Чармиан была в ней только в день своего приезда, когда Рене показывала ей дом. Обед в парадной гостиной означал, что Алекса и здесь считают очень важной персоной. А у Чармиан возникла проблема: у нее не было вечернего платья.

Лежа в горячей ванне, она размышляла о том, будет ли ей прилично отсутствовать на этом обеде, который, кстати сказать, обещал стать для нее первым испытанием. Пока ей удалось избежать внимания Алекса, скрывшись у себя в комнате, да и теперь она не горела желанием вновь встретиться с ним.

Сейчас Чармиан не могла без смущения вспоминать эпизод в парке, и не только из-за поведения Алекса. Она вела себя наивно и глупо. Ей следовало бы держаться с ним как случайной знакомой и не упоминать о Хельге Петерсен. Именно это задело Алекса. Его отношения с надменной красавицей не касаются Чармиан, и если даже Алекс пригласил ее тогда на ужин, чтобы досадить этой даме, это опять же не ее дело. Лично с ней, с Чармиан, Алекс был предупредителен и щедр, и это не было притворством; он ведь не знал наверняка, что Хельга появится в ресторане. Появление блондинки дало Алексу возможность расквитаться с нею, но Чармиан не сомневалась, что Алекс все равно пригласил бы ее на ужин, даже если бы не рассчитывал на встречу с прекрасной шведкой. Девушка понимала — она вела себя так из-за того, что позволила этому человеку затронуть ее чувства. А он воспользовался ее промахом.

Воспоминание о поцелуе вызвало в девушке волнение куда более глубокое, чем в тот момент, когда все это происходило — ведь сейчас она почти забыла о своем испуге. Чармиан стыдилась себя. Алекс сказал, что он способен раздуть в ней пламя страсти, заставить умолять о его ласках. Девушка чувствовала, что он и впрямь способен на это, но все это не имело с любовью ничего общего. Ее влекло к этому человеку, и она могла бы полюбить его, если бы он заслуживал доверия… Нет! Резким взмахом руки Чармиан расплескала воду. Любовь и Алекс? Неужели она настолько наивна?

Они с Алексом совершенно разные люди, и не только по положению в обществе, но и по характеру… и по жизненным принципам… или их отсутствию. Но ведь он твердо обещал, что ей нечего бояться. Точнее, она добилась такого обещания. Значит, он понял, что она не уличная девчонка, и к ней надо относиться с уважением.

Однако эти размышления не принесли девушке утешения. Чармиан не хотелось, чтобы в будущем Алекс совсем уж игнорировал ее. А ведь именно так, скорее всего, он будет вести себя за обедом; и она знала, что ей трудно будет вынести его равнодушие.

Чармиан осторожно выбралась из огромной ванны — все в этом доме было по-старинному большое — и энергично растерлась мохнатым белым полотенцем.

Перспектива провести долгий вечер одной у себя в комнате не привлекала девушку; особенно теперь, когда она впервые со времени приезда в Шатовье, как бы сбросила оцепенение и почувствовала живой интерес ко всему вокруг. Кроме того, если она сошлется на головную боль, Рене будет беспокоиться и захочет принести ей обед в комнату, а хозяйке нынче и без того хватит хлопот. И еще — Рене может связать болезнь Чармиан с приездом Алекса, а уж этого нельзя допустить ни в коем случае. Девушка не должна показывать, что знакомство с Алексом так много значит для нее. Она понимала, что ужин с ним ей следует расценивать, как благодарность за услугу, не более того.

Но проблема вечернего платья оставалась.

Накинув халатик, Чармиан поспешила в спальню и открыла дверцы огромного шкафа, в котором ее скромный гардероб занимал очень мало места. Девушка стала с грустью перебирать свои платья. Сшитые из цветного шелка, модного в этом сезоне, они были вполне приемлемы в среде, где вращалась Жермена и ее друзья, но среди этих платьев не было вечернего, которое подходило бы для обеда в обществе греческого миллионера и парижского кутюрье. Рука Чармиан сама потянулась к «Грезе».

Девушка вынула платье из чехла; от воздушных складок шифона невозможно было оторвать взгляд. Но Чармиан не смела надеть этот наряд; это означало бы бросить вызов загадочному и язвительному человеку, внимания которого она решила впредь избегать. Но ведь он сам уверял ее, что теперь это платье принадлежит ей, и Леон говорил то же самое. У нее все равно не было другого платья, а «Греза» создавалась как раз для таких случаев, как сегодня.

Чармиан надела платье. Большое зеркало отразило ее стройную фигурку в голубом облаке шифона, выгодно оттенявшего ее нежную кожу, тронутую легким загаром, и янтарные волосы. Чармиан уже забыла, как очарователен этот наряд. Нет, не стоит выходить в нем, он совсем не соответствует тому скромному положению, которое она занимает в этом доме.