Парад Душ

Люди уселись по всем местам. Справа от Мога сел мужчина в темно-синем классическом костюме. У того были голубые глаза, ровный нос и прямоугольное лицо. Рыжие волосы, которые были укорочены на зоне виска. А слева мужчина был одет в черный костюм с красным галстуком и голубой рубашкой. Красные глаза, наверно линзы, подумал Киллиан. Волосы у него были каштановые, длинные и зачесанные назад. Они оба поглядели на Киллиана с улыбкой и оба одновременно, достав визитки, протянули их к Киллиану.

Мужчина в синем воскликнул:

– А ну-ка убрал свою грязную визитку!

Мужчина в черном ответил:

– Как ты сказал? Грязную?!

Он дернулся через место Мога к мужчине в синем и начал махаться на него руками.

– Мне это визитку сделали профессионалы!

Люди в зале посмотрели на них утомленным лицом так, словно это не впервые. Джеймс дернулся и врезал ладонями по затылкам обоих.

Он яростно сказал:

– Ну-ка сели, придурки! Не позорьте меня, – добавил он, неторопливо присев на место обратно.

– Да перед кем тебя позорить? – спросил один из них. – Перед роботами?

– Молчать! – и утихомирились они оба.

Мог решил для приличия познакомиться с ними. Он протянул руку правому мужчине и тут Джеймс посмотрел на него таким лицом, что Киллиан сразу понял намек.

Он вытянул руку к левому и правому мужчине одновременно и, попытавшись смотреть влево и вправо сразу, поздоровался:

– Приветствую, как вас зовут?

Они одновременно проговорили свое имя:

– Джо Груни, – ответил мужчина слева.

– Жод Гербсунг, – ответил мужчина справа.

Киллиан на удивление смог услышать их имена.

– Очень приятно, я М… – он остановился на полуслове.– – Я Карл…

– Мы знаем, – сказали они опять одновременно.

Наконец, заиграла музыка. Джеймс выпрямил спину и смотрел только на сцену, смотрел на каждого музыканта с пристальным взглядом, а иногда виднелось, как он повторяет движения руками кого-либо.

Джо Груни прокомментировал это, увидев мой любознательность:

– Джеймс у нас брейнологистик, а также алгоритмо-психолог. Я не могу сказать точно чем он занимается, но могу сказать тебе такую вещь: каждая эмоция, чувство рассматривается как вещь, которую можно вызвать искусственно и, кстати, по такому же принципу делают картины с помощью нейронных сетей. Ну, я думаю ты об этом знаешь. В общем-то он в этом плане очень умный. Ладно, чего это я расхваливаю его?

– Итак, то есть он манипулятор? – с иронией спросил Киллиан.

Джо с подозрением посмотрел на Мога и прекратил общение.

Несмотря на все наружное поведение Мога, внутри он паниковал и пытался податься самогипнозу. Гипноз заключается в том, что Киллиан должен решить, что всё нормально. Он находится среди тех людей, с которыми давно знаком, общается. Однако он не мог, это тяжело. Тяжело одновременно придерживаться двух логик и вести себя внутри одним образом, а снаружи другим. Это вам не подавать улыбку гостью, а в голове думать о том, как бы сделать так, чтобы он свалил побыстрее. И сейчас это только начало, а что потом? Мог уже представлял, как Джеймс Гунсберг будет совершать злодеяния, а Киллиан же будет сдерживать злобу на Джеймса, печаль. Музыка, которая играла в момент раздумий Мога, была довольно тревожной. Начало симфонии можно описать, как волны, которые тихо добираются до берега, однако неторопливыми шагами увеличивается в размерах. Позже звук можно было охарактеризовать как вопли от страха, скрипка пронизывала Киллиана до мурашек. Хорошая работа программистов, подумал он. И одновременно с воплями скрипки были слышны надвигающиеся волны, угрозы, как они все надвигались и надвигались, вырабатывая в людях ощущение, что нужно задержать дыхание и ждать наихудшее. И потом, бам! Низкие ноты вступают в силу, придавая некую массивность звуку, а игра на скрипке ускорилась, нагоняла волны. И вот он грохот волн об скалы! Разрушительная сила вступает в потоки и послышался хор. Низкие голоса мужчин передавали всю силу этих волн, их размеры. Мог проникся всей музыкой, ему она всегда нравилась, но ему тяжело признать, что такое за короткое время может свершить только робот, а человеку это не каждому дано. Он вспомнил кое-какое воспоминание. В момент, когда ему было двенадцать лет, он гулял по улице низкого класса и общался с сестрой. У стен сидели барыги, которые клянчили с каждого денюжку, на асфальте лежали то ли трупы, то ли люди без сознания. Скорее всего и те и те. Встречались углы, где люди выкуривали сигареты и смотрели с подозрением на каждого.

– Я буду тут главной, – сказала тогда его сестра.

Брат улыбнулся и пошагал дальше.