Парад Душ

– Дело в том, что в детстве я мечтал не только стать инженером, но и хотел жить музыкой. Я считал, что кроме как писать музыку я ни на что не пригоден. Моя музыка была по мнению многих просто очаровательна и атмосферная. И, казалось, иди на путь творца, иди, но я ведь прекрасно понимал, что хоть моя музыка и прекрасна, но конкуренция слишком большая и меня просто соответственно не заметят. Из-за этого я очень сильно тосковал, я не понимал, что мне делать. Я хочу заниматься тем, что мне нравиться, но не могу. И тогда мне надо было выбирать альтернативы. Я рассматривал программирование, 3д-моделирование, риперство, хирургию, все рассмотрел! И ничего не понравилось, кроме инженерии. Но и она то не сильно привлекала и тогда почему она стала мечтой? Потому что это было моим единственным способом стать не культурным бездомным, а культурным средним гражданином. Как ты видишь у меня ничего не вышло, – добавил с отчаянием Киллиан.

– И ты не пробовал даже выпустить свою музыку? А вдруг бы получилось?

– Это меня и мучает, Лиззи. Меня мучает то, что я не осмелился. Я боялся, что меня высмеет окружение, и это я осознал только сейчас. В тот же момент, я пытался скрыть от себя эту правду, я постоянно находил отговорки: соберу деньги и уже потом выпущу с клипом, мне надо повзрослеть и получить банковскую карту, моя музыка недостаточно хороша, поэтому надо учиться. И так было бесконечно, я не ценил время данное мне. Я начал понимать, как я потерял кусок жизни, только, когда был на войне. Именно тогда, когда я встал перед смертью. Глаза в глаза. В принципе отчаиваться не стоит, скорее всего можно попробовать работать на сестру. Буду скажем так ее киллером, как бы мне уже не надоедало убивать людей.

– Стой, вот слышишь, что ты говоришь? Сам говоришь, что хотел заниматься тем, что тебе нравится и в итоге, не сделав это, ты потерял кусок жизни. И вот ты опять лезешь на те-же грабли.

Мог начал думать о сказанном Лиззи, но его долгое и печальное раздумье прервал его взор на пианино, которое стояло справа у стены.

Киллиан резко убрал свой взгляд с пианино, будто он его и не видел.

– Я думаю, тебе, несмотря на то, что ты и так это знаешь, все равно интересно все это слушать. Не так ли?

– Да, это удивительно. Будто бы я с тобой заново знакомлюсь. В этом нет ничего плохого, что ты рассказываешь о том, что было уже рассказано. Мы взрослеем, мысли немного меняются, и я думаю, что я тебя поддержала сейчас лучше, чем раньше.

– Мне не важно то, насколько у тебя это хорошо получилось, мне важно, что ты хочешь это искренне. Лиззи, – он посмотрел на нее, застыв немного, и приблизил свою руку к ее ладони. – Мало существует на этой планете людей в чьей поддержке я могу не сомневаться. Я признаю, что это может быть из-за моего отношения к людям, из-за мировоззрения. Однако это только придает ценность тому, как ты искренна со мной.

– Я… я… спасибо.

– А ты получается брейнлогистик? – спросил Мог, наведя двумя пальцами на нее, после щелчка.

– Вау, как ты догадался? – с некой иронией ответила Лиззи.

– Я Ванга.

– Да, это я уже поняла судя по тому, что происходит в последнее время, – распустив пальцы немного недовольно сказала Лиззи.

– Не надо об этом.

– Согласна.

В момент взгляд Мога задержался на глазах Лиззи. Его перехватило дыхание, а двигаться было невозможно. Все тело было приковано вниманием к ней. К ее внешности и ауре, что окружала ее. Он хотел прервать этот неловкий момент, но у него, словно комок в горле застрял.

К ним подошёл робот-официант и подал еду. Мог, который был невероятно голодный принялся есть.

Лиззи, как нам уже известно, жила в Кейронской империи, однако на самом деле она кританка. У нее было довольно хорошее детство, славные, богатые родители. Ее мать звали Элизабет (фамилию Мог не уточнил), она изначально работала менеджером в компании по печатанию книг. Была довольно заботливой по отношению к Лиззи, она приветствовала каждое ее увлечение, старалась ее подержать. Отца Лиззи звали Джон Керри. Он же был владельцем крупной компании, которая занималась облачным геймингом. Сложно сказать был он заботливый или нет, ведь большинство времени его попросту не было дома, а если он и был, то даже там он работал. Он считал, что если его привяжут к пальме и ему будут носить напитки, еду, лишь бы он отдыхал, то первую бы неделю он отдохнул, а на второй неделе начал бы уже дёргаться, а через месяц бы вырвался от пальмы, срубил дерево и уплыл бы на плоту. Боже, сколько можно «бы». Столько, сколько нужно, тут все связано. Лиззи пошутила про отца, что он вечно говорил «бы». Если ему скажут, что нужно купить арбуз, то он вспомнит какую-нибудь ситуацию и скажет…

Лиззи принесли ее белое вино. Она выпила и процитировала отца, пытаясь сделать низкий голос серьезного мужчины:

– Вот если бы арбуз был дороже на сто рублей, то я бы поехал и забрал у бездомного сто рублей.