Папина содержанка

– Бывает, – пожала плечами женщина. В этой даме с коротеньким ежиком волос было трудно все-таки видеть владельца мастерской, да еще по ремонту байков. Это машины все разные, от лимузинов представительского класса до вёдер с болтами, проржавевших насквозь. Но что-то я не припомню, чтобы байки до такого почтенного возраста дотягивали. А самое главное – стоили они, почти как новенькие иномарки или даже дороже. Арина же не выглядела солидной хозяйкой приличного заведения. Наверное, я просто не слишком в этом разбираюсь. Или она лишь в начале своей бизнес-карьеры. Вот разбогатеет на мажорах, станет в шикарном платье ходить, а работать на неё будут такие же, в промасленных комбезах.

Арина говорит нам адрес, мы благодарим её и едем туда. Это буквально в километре, совсем рядом. Выходим, осматриваемся. Обычный деревенский дом за невысоким штакетником. Калитка закрыта, но через доски виден крючок. Открываем его и осторожно – вдруг собака? – идет по дорожке, утопающей в траве. Весь участок вокруг дома ей густо покрыт. Сразу видно: хозяину не до работы на земле.

– Макси-и-и-им! – зовет Костя, когда мы приблизились к невысокому домику из силикатного кирпича под зеленой крышей.

Никто не отзывается.

– Пошли внутрь, – командую парадом. Поднимаемся по скрипящему крыльцу, открываем дверь. Прихожая. На полу в ряд обувь, над ней на крючках одежда. Наверное, Арина живет одна и только спать сюда приходит. Слишком много работы. Это заметно по бардаку, что здесь царит. Что-то навалено по углам, какие-то железки, пройти можно по узенькой тропинке. Мы заходим в следующую дверь, и стоило ее распахнуть, как в носы нам ударяет густой запах перегара.

Удивленно переглядываемся: это что, бомжатник? С недовольными лицами идем внутрь, стараясь дышать через раз. Уж слишком воняет. Большая комната. Стол, заваленный пустыми бутылками и объедками. Над ними лениво летает толстая муха и жужжит в тишине. Но из двери, что ведет в другую комнату, слышится шумное сопение. Там кто-то есть. Спешим туда и замираем от поразительной картины: на кровати, в одних трусах и футболке, уткнувшись лицом в подушку (к ней прижата половина лица, отсюда и звук) лежит Максим. Левая рука и нога свисают вниз, правые вытянуты вдоль тела.

Костя смотрит на неё с плохо скрываемым ужасом, я – с брезгливостью. Сам недавно пережил подобное, после отцовского юбилея, когда накушался, словно дорвавшийся до еды поросенок, и болел потом. Судя по источнику перегара, вчера то же самое сделала Максим. Остается только спросить ее, зачем она так поступила. Она ведь девушка! Но как спросить?

– Максим, Максим, – легонько трясу её за плечо. Ноль реакции. Дамочка в глубокой отключке.

– Максим, проснись, – говорит Костя в надежде, что та среагирует на его голос. Без толку.

Опять переглядываемся.

– Ты её такой раньше видела? Часто она с бухлом куролесит? – спрашиваю своего спутника.

– Впервые. Она вообще не пьет. Ну, рюмку там или две, может четыре, не больше. Но чтобы так… – в голосе Кости слышится полнейшая растерянность.

– Значит, придется будить народными средствами, – ухмыляюсь я, предвкушая возможность немного отомстить мажорке за все те издевательства, которым она подвергала меня с момента нашего знакомства.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Иду в большую комнату. Там в углу, возле печи, раковина. На ней лежит жестяной ковш. Наливаю его и возвращаюсь. Вода внутри ох, и холодная! Ключевая, наверное. Подхожу к Максим. Вопросительно смотрю на Костю: можно? Он робко кивает. Не уверен, но как еще разбудить человека, который всю ночь беспробудно пил? Трясти и уговаривать? Ледяная вода – лучшее средство, радикальное, хотя и небезопасное. В этом я убеждаюсь сразу же, едва струя падает Максим на лицо. Она мгновенно вскакивает, делает короткий взмах рукой, и вот я уже лечу куда-то, проваливаясь в небытие.

* * *

– Зачем ты его ударила? – слышу голос Кости сквозь сильный звон в ушах. – Да так сильно, он же сознание потерял! Ты совсем очумела, что ли, Максим, от своей пьянки?!

Шум стоит в голове страшный. Словно надо мной истребитель пролетел. Я слышал их грохот на международном авиационно-космическом салоне в Жуковском, куда меня родители водили в детстве.

– Сам виноват. Зачем он меня облил? Да еще вода, зараза, ледянючая, – слышу голос Максим. Хриплый, как всегда у людей бывает с большого бодуна.

– Потому что мы звали, а ты не просыпалась! – с укором говорит Костя. Потом его голос приближается.

– Саша, Саша, ты меня слышишь?

– Слышу, – отвечаю. Сажусь и потираю сильно саднящую левую половину лица. Туда и пришелся короткий хук справа, которым Максим меня наградила. Вот тебе, Сашенька, и благодарность за спасение от алкоголизма. По морде дали ни за что, ни про что.

Смотрю на Максим с укоризной. Она протягивает руку, помогает подняться на ноги.