Папина содержанка (СИ)

«Ninja Akasaka» и правда оказывается местом очень атмосферным. Накамура помогает нам определиться с блюдами, и, когда их приносят, я пытаюсь выяснить биографию Исиды Мацунаги – того самого, старого миллиардера, чтобы понять, зачем я ему тут понадобился.

Когда Накамура начинает рассказывать про старика, у меня сразу возникает ощущение, что он словно читает наизусть житие какого-нибудь священнослужителя, причисленного в лику святых. Тут и содержание весьма пафосное, а главное – то, как именно японец это делает. С придыханием, с глубоким чувством, которое я определил как восторженное поклонение. Поневоле даже я начал им проникаться, но только не мажорка.

Она сидит, увлеченно пялится по сторонам, на губах усмешка. Только бы молчала! А то ляпнет чего-нибудь про старого Мацунагу, и накроется наша миссия медным тазом. Но пока Максим благоразумно помалкивает, и меня это устраивает, хотя находиться рядом с такой, как она, во время важной миссии, – сплошное нервное напряжение. В некоторой степени, конечно, сексуальное, поскольку я не могу спокойно наблюдать, как она ловко крутит в пальцах столовый нож. Мажорка делает это так изящно и легко, словно у неё в руке – пёрышко. Кстати, уж не потому ли ножи иногда перьями называют? Что есть вот такие умельцы, у которых в руках сталь превращается в нечто легкое и почти невесомое.

От взора Накамуры, кстати, это также не ускользнуло. Он несколько раз, пока рассказывал, заинтересованно посмотрел на руку Максим. Видимо, знает толк в холодном оружии? Надо будет поинтересоваться. Вдруг этот невзрачный служитель корпорации – потомок древнего самурайского рода? Мне становится жутко интересно.

Из его витиеватого рассказа мы узнаем, что господин Сёдзи Мацунага родился в далеком 1928 году, или, по-японски, во втором году эпохи Сёва. Собеседник пояснил, что началась она в 1926 году, когда на престол вошёл император Хирохито, и, по местной традиции, стартовал новый период в истории страны. Так вот, местом появления на свет сэнсэя Сёдзи был город Хиросима, а его отцом – крупный местный промышленник, разбогатевший на поставках товаров военно-промышленного назначения.

В 1945 году, – лицо японца при этом словно темная туча закрыла, – 6 августа вся семья Сёдзи погибла во время атомной бомбардировки. Он же выжил совершенно случайно: вместе с одноклассниками их отвезли за город – отмечать окончание средней школы. Потому эта группа и осталась цела, а вот отец и мать Мацунаги, его трое младших братьев и самая маленькая сестрёнка – все сгорели заживо.

Так в 17 лет Сёдзи стал наследником довольно крупного бизнеса, который буквально через полгода начал рассыпаться в прах: Япония подписала акт о полной и безоговорочной капитуляции, а впоследствии ей запретили иметь собственные вооруженные силы. Потому и военные поставки в таких количествах уже не были нужны. Сёдзи к тому времени поступил в университет, параллельно стал углубляться в дела своей компании, которой руководили заместители его отца. К моменту получения диплома он сумел не только предотвратить банкротство, но и сделать свой бизнес прибыльным. «И на этом светлом пути к прекрасному будущему наша корпорация «Mitsui Industries» находится до сих пор!» – пафосно закончил Накамура, добавив в конце «хай!» и глубоко кивнув головой, так что даже подбородком груди достал.

– «И Ленин, такой молодой, и юный октябрь впереди!» – вдруг насмешливо пропела мажорка. Все, даже люди за окрестными столиками, удивленно на него посмотрели. Максим же, ничуть не смущаясь, но весьма довольная привлеченным вниманием, продолжила:

– Неба утреннего стяг,

В жизни важен первый шаг.

Слышишь, реют над страною

Ветры яростных атак…

Только теперь уже пела, притоптывая себе в такт ногой, никого и ничего не стесняясь. Глаза при этом были, как всегда насмешливые. Я же отметил про себя, что у девушки красивый голос и отличный слух. У меня первого нет, а вот второе – да, потому могу всегда заметить, когда кто-то фальшивит. К Максим это не относилось.

– Что она поет? – тихо поинтересовался у меня сопровождающий.

– Советская песня о том, как строится светлое будущее, – сказал я, сдерживаясь от того, чтобы не приказать мажорке захлопнуть рот. Песня мне была знакома, поскольку слышал её как-то по телевизору. Там её пел какой-то солидный мужчина.

Глава 19

– А-а-а, – широко улыбнулся Накамура. Видимо, решил, что Максим вторит тональности его рассказа о великом сэнсэе. Потому и оценил положительно. Я же, пока мажорка окончательно не выбесила меня, стукнул её ногой под столом. Девушка взглянула на меня недовольно, но петь прекратила.

Воцарилась тишина, японцы вокруг вернулись к своим тарелкам и разговорам.

– Такую песню испортил, – прошелестела Максим.

– В ванной петь будешь, – бросил я ей. И, обращаясь к Накамуре, сказал:

– Про трудовую биографию господина Мацунаги мы уже слышали. Но остались нераскрытыми две темы. Первая – это какой он человек, поскольку бизнесмен, судя по всему, талантливый. Вторая – зачем мы, а точнее я, ему понадобились?