Папина содержанка (СИ)

– Я этого не знаю, Саша, – грустно отвечает мажорка. – Мне тогда было всего лишь десять лет. Ну, что он мог сделать? Погрустил, наверное. Потом смирился. Мало ли людей тонет в океане каждый день. Тысячи, наверное. Вот и отец подумал: несчастный случай, такое бывает. Продолжил жить дальше.

– А как же Светлана?

– Что Светлана?

– Она же знала, что ребенок у её сестры от другого мужчины, не от Альберта Романовича? – Задаю вопрос, хотя пока ещё сам не знаю, что хочу услышать в ответ.

– Знала, конечно. Они ведь были не просто сёстры, но очень близкие люди. Настоящие подруги. Всем делились между собой, любыми тайнами. Это мне мама Света, как я стала её впоследствии называть, тоже рассказывала, – говорит мажорка. – Не думаю, что ей нравилось поведение моей родной мамы, но куда денешься? Ошибка молодости. Она радовалась за неё, что та удачно вышла замуж за обеспеченного человека. Завидовала ей, поскольку сама была неравнодушна к Альберту Романовичу.

– А ты не думала, что, возможно, она приложила руку к тому, чтобы убрать твою маму с пути? Прости, конечно, – робко спрашиваю и съеживаюсь. Вот как пошлет меня сейчас подальше!

– Глупости это всё, Саша, – мягко отвечает Максим. – Я же говорю: они были больше, чем сёстры, подруги. Когда мама погибла, Светлана очень сильно горевала. Даже в психиатрическую клинику угодила на месяц. Её там антидепрессантами накачивали, чтобы руки на себя не наложила. Вот так.

Максим замолкает, гасит окурок в пепельнице (за борт бросать не пытается даже, и мне приятно – не люблю, когда свинячат), встает и говорит:

– Пойдем-ка мы почивать, солнышко ты моё любопытное.

Я согласно киваю. Мы отправляемся в каюту, только теперь почему-то у обоих пропало настроение «баловаться». Слишком серьезную вещь обсуждали только что. Я ненароком всполошил душу Максим своими вопросами, так что теперь мне её ужасно жалко. Хотя меня бы тоже кто пожалел. До сих пор в себя прийти не могу: был сын, а стал пасынок. И настоящий мой отец, Игорь, вообще неизвестно где, да и жив ли? Вот закончится вся эта история, постараюсь его найти. Просто посмотрю на него, а заодно спрошу, отчего они с мамой расстались.

Глава 79

На следующее утро мы проводим в кают-компании военный совет. Не в Филях, конечно, и не судьба Москвы решается, но тоже вопрос обсуждаем немаловажный. Кто знает: вдруг от ответа зависит наше будущее? Жизнь, в конце концов. Хотя, если честно, мы с Максим и нашими японскими телохранителями немного расслабились тут, на этой чудесной яхте. Кто бы повел себя иначе? Водичка плещется, свежий воздух стимулирует повышенный аппетит, судно немного покачивает на волнах. Всё умиротворяет настолько, что кажется: вот бы всю жизнь тут вместе с Максим провести! Предварительно японцев отправив домой, они тут явно лишние.

Мы и так из-за них стараемся свои нежности проявлять помнимому. Вот как сегодня утром, например, когда я проснулся раньше мажорки и решил ей сделать приятное. Благо, стаскивать одежду не пришлось: завалились спать обнаженными, тесно прижавшись друг к другу. Максим меня обнимала, а я прижимался к её попке, ощущая между нами кое-что весьма мягкое. Оно бы могло стать и жестким, и даже попытаться пробраться в мою горячую глубину, только любимая слишком устала. Не успели улечься, как уже погрузилась в глубокий сон. Потому пришлось утихомирить своё желание.

Ну, а уж поутру кто остановит меня? Пусть только попробует! И я, осторожно нырнув под одеяло, завладел клитором Максим в полной мере. Пока тот был мягкий, погрузил его в рот и стал поглаживать языком. Про нас, парней, девушки иногда говорят, что у нас два мозга. Один в голове, второй – в головке. И чаще мы думаем нижним, а верхним пользуемся слишком редко.

Когда я начал орально ласкать Максим, мне показалось, что в головке её клитора тоже есть разумное начало. Чушь, конечно, антинаучная. Но как объяснить тогда: почему мажорка ещё спала, а её крошечный аппаратик начал подниматься в ответ на мои ласки? Словно крошечный член. Так себе сравнение, но если близко присмотреться, они очень похожи, как ни удивительно звучит.

В том, что Максим спит, убедился, когда её любовная кнопочка набухла и окрепла. Тогда я выглянул из-под одеяла и прислушался: любимая дышит равномерно, глубоко. Белки под веками не двигаются. Значит, ещё не проснулась. Я нырнул обратно в темную жаркую норку и вернулся к прежнему занятию. Температура вокруг меня поднялась до очень высокой отметки. Градусов сорок, наверное. Но я не спешил выбираться, лишь ощущал языком соленые капли пота, которые с моего лица попадали на щёлочку девушки.