Папина содержанка (СИ)

Наконец, не в силах справиться с соблазном, я встаю и, осторожно ступая по старым половицам, чтобы не скрипнуть, приближаюсь к Максим. «Аки тать в нощи», – эти слова описывают мое поведение. Только я не навредить собираюсь мажорке. Напротив даже… Я подхожу к кровати, опускаюсь на колени. Протягиваю руки к краям её трусиков и начинаю медленно тянуть вниз. Тихонечко, по одному миллиметру. А сам затаил дыхание и только думаю о том, как бы не разбудить спящую.

Что она скажет мне, если вдруг увидит мои вполне конкретные телодвижения? Я даже не придумал никакой отговорки на тот случай, если Максим внезапно откроет глаза. Что я ей скажу? Нет у меня объяснения. Приличного – нет, а пошлое – имеется. Я жутко хочу снова увидеть её лобок, щелочку… И не просто увидеть. Я задался вполне конкретной целью, достижение которой может привести меня или к фингалу под глазом и выбитым зубам, или к оргазму. Только пока неизвестно, к чьему именно. Нас же тут двое.

Максим спит, я тяну с неё трусики. Вот уже показалась вершина треугольника. Еще ниже, еще. Бёдра, колени. Мне, чтобы проделать такое, пришлось ноги мажорки даже сдвинуть немного. Хотя было желание срезать эти дурацкие трусики ножницами, чтобы не мучиться. Только где я в темноте чужого дома инструмент найду? Пришлось по-старинке.

Наконец, нижнее белье с мягким звуком падают на пол, и Максим во сне снова широко раскидывает ноги. Ты ж моя хорошая! Всё правильно, умница. Иди к папочке. Забавно, как я это думаю про себя. Я для мажорки совсем не «папочка», ей даже назвать себя так не позволю ни при каких обстоятельствах. А тут просто вырвалось. Шаблонная эротическая фраза.

Хорошо, трусики снял, а дальше что? «Нельзя быть нерешительным в такой момент, Саша!» – требую от себя. Протягиваю руку и, вытянув пальцы, начинаю осторожно поглаживать волосяной треугольничек. Потом спускаюсь ниже, осторожно раздвигая большие половые губы. Но понимаю: слишком слабые прикосновения могут вызвать щекотку, а слишком сильные – разбудить.

Потому действовать приходится очень осторожно. Я провожу пальцами и ладонью по щёлочке Максим так, словно вход дальше заминирован, и малейшее неосторожное движение приведет к мощному взрыву. В принципе, я этого и хочу, только пусть взрыв называется оргазмом, а не ударом кулака в лицо за сексуальное домогательство. Не хватало ещё, чтобы она сочла мои действия попыткой изнасилования.

Глава 60

Собрав волю в кулак, я потянулся лицом к щёлочке Максим и замер в миллиметре от нее, глубоко вдыхая целый букет запахов. Пахло земляничным мылом, чистой кожей и немного ириской. Последний запах рассказал в полусумраке комнаты, что передо мной лежит здоровая молодая женщина. Я высунул язык и дотронулся кончиком до верхней части клитора. По моему телу пробежали мурашки. Даже немножечко передернуло – моя мечта вот она, сбывается прямо здесь и сейчас, невероятно!

Кто бы мне ещё пару месяцев назад сказал, что я буду стоять на коленях перед Максим и пытаться ей делать куннилинг, – я рассмеялся бы тому человеку в лицо! Но теперь всё резко изменилось в моей жизни. Теперь я думаю лишь о том, как бы мне не оплошать. Сделать мажорке приятное, но лишь пока она спит, и умудриться не разбудить её при этом. Может, выглядит глупо, и так поступать нельзя. Но остановиться уже не могу.

Вихрь мыслей в голове стал таким сильным, что я попытался перестать думать. Потому опустил голову и, снова высунув язычок, провел кончиком от основания клитора до самого низа, там где у него раскрылся чувствительный бугорок. Я растянул кожу в разные сторону, бугорок полностью раскрылся, обнажая крупную горошину. Она едва заметно заблестела в полумраке, и я, раскрыв рот, провёл по ней языком.

В это мгновение Максим приподняла голову над подушкой и открыла глаза. Она смотрит на меня удивленно, я на неё, не отнимая языка от клитора. Это длится несколько секунд, немая и совершенно безбашенная сцена. После чего мажорка… смежает веки и откидывается назад. Всё. Для меня это означает полное разрешение на дальнейшие действия. И я, больше не смущаясь, начинаю посасывать и облизывать горошинку, провожу по клитору губами и языком, а оказавшись в самом низу, аккуратно облизываю сладкие врата. Моя слюна течет повсюду, я старательно размазываю её, чтобы скольжение стало более гладким и приятным.

Мои старания отзываются в Максим сначала глубоким дыханием, а затем из её груди начинают робко пробиваться стоны. Я вижу, как она ухватилась ладонями за простыню и нещадно мнет её пальцами, стискивает в комок, затем отпускает, а после всё повторяется. Я лижу, попутно погружая пальцы в нежную дырочку. Там очень жарко внутри и влажно.