Папина дочка, или Исповедь хорошего отца

— Если ты серьезно думаешь, что она все еще питает к нему какие-то чувства, помоги ей разобраться, что к чему. Ты к ней ближе, чем кто-либо из нас. Ты имеешь на нее больше влияния, так помоги ей забыть о нем, ладно?

— Хорошо, — согласилась я.

Нет, это не хорошо. Интересно, знал ли Уилл, что его имя не стоит в свидетельстве о рождении Ханны? Волновало ли его это?

— Он может попытаться получить отцовство, — сказала я.

Я никак не могла отойти от этой темы.

Дейл посмотрел на меня как на сумасшедшую.

— Этот вопрос мы уладили, — сказал он. — Он не имеет к этому никакого отношения, и с этим все в порядке. Алиса может спокойно жить дальше. Я смотрела в окно прямо перед собой. Мне показалось, я подвела Алису тем, как подошла к этому вопросу, и мне внезапно захотелось заплакать. Я коснулась рукой шеи, где затягивалась петля. Никогда еще не чувствовала себя в такой ловушке. Даже живя с больным сердцем, я не испытывала таких ощущений.

На приеме все сошло благополучно. Кардиолог обняла меня, когда я выходила из кабинета, и мне показалось, что при встрече она сразу почувствовала мой стресс, хотя я и сказала ей, что у меня все идет отлично. «Наслаждайтесь этим периодом, — сказала она, задержав руки у меня на плечах. — Ведь замуж выходишь один только раз. — Она слегка сжала мои плечи. — Во всяком случае, надо на это надеяться». Я вышла из приемной и направилась к набережной. Повсюду бродили туристы, ели мороженое, фотографировали. Через улицу я увидела гостей из пансионата и помахала им. А потом я вдруг увидела двух мужчин, похожих на Тревиса. По крайней мере, мне так показалось. В моем воображении их черты изменились так, что парни стали походить на него. Мне так хотелось, чтобы один из них был он. Хотелось до боли. Я схожу с ума. Я знала, что нахожусь в плену своих фантазий, так же как и всего остального, что меня окружало.

Глава 15 Эрин

Потягивая кофе в своем кожаном кресле в «ДжампСтарте», я писала очередной текст для группы «Отец Харли», когда айпад дал знать, что мне пришло письмо. Оно было из аптеки, от моего начальника Джека: «Мы ждем тебя через неделю, в понедельник». Как я поняла, это был его не слишком тонкий способ напомнить мне о служебных обязанностях. Я боялась возвращения на работу, но теперь все дело упиралось в деньги, а также в то, что Джудит называла «необходимостью восстановить связи с реальным миром». Мой подлинный «реальный мир» — это «Отец Харли с друзьями», сказала я ей. Никто не мог быть реальнее людей, верно понимавших мои чувства.

Я по-прежнему побаивалась повторить ту же ошибку, которую сделала, пытаясь в прошлый раз вернуться на работу. В голове прояснилось. И я уже не была такая отупевшая, как вначале. Но меня утомляла одна мысль о воссоединении с «реальным миром».

«Хорошо, — ответила я Джеку. — До встречи». Я читала пост, вывешенный самим отцом Харли, когда краем глаза увидела мужчину с маленькой девочкой, выходивших из туалета и направлявшихся к стойке. Я выпрямилась. Кэролайн?! Нет, конечно, нет. Она нисколько не была похожа на Кэролайн, но какой-то иррациональной частью моего мозга я ухитрялась видеть Кэролайн в любой маленькой девочке. Кэролайн была блондинкой, а эта девочка — шатенка. По дороге к стойке она держалась за руку мужчины. Ему было лет двадцать с небольшим. На нем висели мешком старые синие джинсы и серая рубашка. Некогда белая матерчатая сумка болталась, ее ремень был брошен через плечо. Странно было видеть в кофейне, особенно с утра, в будний день мужчину с ребенком. Самым странным мне показалось то, что они вместе вышли из мужского туалета, хотя Майкл много раз брал туда с собой Кэролайн. И все же, уж не похитил ли ее этот парень? Может быть, я должна прийти ей на помощь?

«Прекрати», — одернула я себя. Девочка вела себя абсолютно спокойно, держала парня за руку, прислонилась к его ноге, пока он заказывал что-то, чего я не расслышала. Волосы ее были в беспорядке, и челка свисала на глаза. На ней были голубые шорты, красные туфли и рубашка в белую и голубую полоску. Даже со своего места я могла разглядеть пятна на рубашке. На руке у девочки висела маленькая розовая сумочка, и этой же рукой она прижимала к груди мягкую игрушку. Она была такая милая! Я не хотела на нее смотреть. Мои собственные чувства пугали меня. Вид любой маленькой девочки, живой и здоровой, наполнял меня почти невыносимым желанием, а эта, с ее торчащими в разные стороны волосами и грязной рубашкой, выглядела так, словно нуждалась в большей заботе. Она выглядела так, словно ей нужна была мать.