Папилио. Решение Уравнителя

Две недели перерыва, прошли в виде охоты на особо ценных представителей лесной фауны. Я приносил в лагерь охотников, еще живых мобов, давая покупателям опыт для уровней, ценный материал, для кулинарии, алхимии и прокачки навыков свежевания. Учитывая деньги, заработанные за время учебы, всего удалось скопить 32 тысячи кредитов, но никак не необходимые 50. Остался всего год свободной жизни, после чего придется либо работать в центре МИР, либо выплатить штраф. Сейчас я могу либо полгода потратить на сбор недостающей суммы, либо следующие пять лет работать на предложенных условиях. В случае, если мои подозрения оправдаются, займу денег у Азусы или Мурина, погашу штраф и продолжу фарм редких мобов. А пока можно вернуться к самому главному.

Восьмой курс рукопашного боя посвящен не только компрессионным и импульсным ударам, но и основой для девятого курса и продвинутому пониманию аики. Философия воина, комплексное понимание боя, понятие атаки и защиты в мирное время и вовремя боя. Два года курсов боевых искусств я думал, что постепенно превращаюсь в машину для убийства, которая уже никогда не сможет вернуться к нормальной жизни. Тысячи смертей и перерождений, десятки тысяч травм, изнурительные тренировки до потери сознаний. К девятому курсу, я в любое время суток и любой компании, находился в состоянии боевой готовности. Простым рукопожатием, мой лишить человека всей кисти, пробить пальцем череп или достать до сердца. Использовать руки и ноги для режущих атак. Но самое страшное оружие бойца это разум, лишенных моральных принципов.

На девятом курсе, нас рассказывали о том, как формировать в сознании уровни защиты, на основе которых должно строиться наше поведение в обществе, в бою и постели. Это не оговорка, а то чему нас учили. Мастер Гордон был единственным встреченным мной мастер — наставником, который не был ни оборотнем, ни зверолюдом. Он самый, что ни наесть обычный человек. Скромное смертельное оружие в просторном балахоне, играющее роль дряхлого старика.

— Разум бойца можно атаковать мягко или жестко, и важно знать, как дать отпор. В качестве мягкой атаки на разум можно использовать все формы любви — любовь к женщины, брату, другу, отцу или матери, привязанность разума у чему‑либо. К предмету, месту, факту, состоянию, вере, вообще любую привязанность. В качестве жесткой атаки используются любые выведения сознания из стабильного состояния. В обоих случаях самой важно составляющей «атаки на разум» является эмоциональный отклик. Можно убить котенка на глазах у ребенка, и когда вы уснете, он перегрызет вам глотку. Можно подарить букет цветов красивой девушке, улыбнуться, сказать, как она прекрасна, и получить желаемое. Друг воткнет вам кинжал в сердце, улыбаясь и радуясь, но и вы можете оказаться на его месте. Что такое любовь в женщине, если не привязанность с сильным эмоциональным откликом?! Что мешает вам подразнить противника, показав ему свой зад или гениталии? Оскорбите его! Унизьте! Или напротив воодушевите, показав ему его превосходство и свою слабость. Ваша задача научится управлять боем, заставлять противника делать то, что вам нужно. Заставьте его совершать ошибки! И со временем вы научитесь сражаться против группы, влияя своими действиями на их общий настрой.

Мастер учил тому, как защищаться от атак на разум. И это было не выработка бездушной модели поведения. Нет, все было намного хуже. Гордон учил понимать другого человека, и отказываться от своей человечности. Разум, психика, сознание, моральные устои, принципы, страхи, чувства — он учил ломать себя, а потом и других, отказываться от норм и выстраивать их заново.

Понять другого человека, можно только обладая аналогичным опытом. И атаки на разум не исключение. Гордон просил выслать ему на почту трехмерные голограммы супругов, любимых, родителей, питомцев, вещей, образцы голоса и поведения, описать свои страхи, моральные принципы и устои. На девятом курсе было всего пять человек, но до экзамена дошли лишь двое. Вся группа понимала, что ждет нас на экзамене, к чему готовят все промежуточные испытания. И трое предпочли отказаться от самого экзамена, лишь бы не совершать такой поступок. Не ради этого они стремились к силе.

Сражение с группой противников, с ежедневным ростом их уровня мастерства, время от времени прерывались на битвы с любимыми. Сначала противниками были далекие знакомые, потом друзьям, разрушение ценные предметы, уничтожение памятных мест, и чем дальше, тем страшнее становилось. За шесть месяцев обучения, я совершил больше аморальных поступков, чем любой нормальный человек за всю жизнь. Я убивал, грабил, насиловал, причинял боль, унижал, делал то, на что обычный человек не решится, но при этом оставался нормальным человеком.

Гордон знал, что есть главный эмоциональный якорь моей нормальности, и приберег его на экзамен. Он умело расшатывал мою психику, обостряя внутренний конфликт нормальности и эффективной защиты разума. Я мог бы им восхищаться, если бы не знал, что ждем меня в конце курса.