ПАПА. Священник и психолог в борьбе за любовь отца

Инсайт #2

О помощи можно просить

Дедушка умер внезапно. Несмотря на то, что все понимали – это болезнь, и рано или поздно дедушки не станет. Верить в это было очень сложно. Особенно в те дни, когда ему становилось лучше.

В один из таких дней дедуля попросил нарвать ему рябины. Мои глаза загорелись!

– Какой? Красной, черной, недозрелой?!

– Этой… как его…

– А может лучше шиповник?  Хочешь шиповник?! Шиповник очень полезный!

– Нет, это…. Рябины…

– Рябины! Пойду гулять – нарву тебе самой вкусной!

По двору я бежал к высокому и крепкому рябиновому дереву, росшему у соседнего подъезда. Именно на нем росла самая вкусная, как я считал, ягода. Дело было в августе, рябина была зеленая, но на самой верхушке как будто виднелись плоды покраснее. Ноги мои, сколько не пинали по стволу, но ягод так и не напинали.

Тогда я отправился к парням постарше. Вместе мы не играли, но я был уверен – эти ребята что-нибудь придумают. Пацаны и впрямь придумали. Они выбрали самого ловкого, и он вскарабкался наверх. Под его тяжестью ствол стал гнуться. Парни внизу перехватили ветки, нагнули их ко мне поближе и сказали:

– Давай, малой, собирай!

Я жадно собирал рябину, пока нас не заметили мужики, рубившиеся в домино во дворе.

– А ну-ка! Шасть от дерева, шпана! – закричал один, и всех старших ребят как ветром сдуло.

Я остался один на один. В руках рябина, в глазах слезы, в сердце страх, а в голове злость:

– Да неужели вам жалко?! Я дедушке собираю! Вдруг он больше совсем не выйдет! – закричал я и убежал.

Мне кажется, именно тогда я впервые признался себе в том, что дедушка может больше никогда не выйти.

Об этом я ему не сказал, но рассказал, как добыл рябину. Он отчего-то расстроился. Просил так не ругаться. А мне так обидно стало! На себя, что не сдержал обещание не расстраивать.

***

На следующий день ко мне во дворе подошел мужик. Посмотрел внимательно и спросил:

– Анатолий-то как?

– Не знаю, – ответил я.

– Говорят, болеет?

– Да.

– Ты ведь Алексей?

– Да.

– Ты дедушке привет передавай.

– Передам.

– И это… если рябины попросит, ты не стесняйся, спрашивай.

Инсайт#3

Что–то никогда не проходит

Умирал дедушка ночью. Рядом с ним были мама и бабушка. Я проснулся от какого-то шума, открыл дверь и увидел, что все бегут в его комнату. И отчего-то дальше воспоминание теряется, как в тумане. Я не помню, что было дальше. Не помню, кто и что говорил мне. Говорили ли вообще? Просто дедушка вдруг куда-то исчез.

Я знаю, что его забрал рак. Помню, как смотрел на эти шприцы, оставшиеся от дедушкиной болезни. Я тогда дал себе ещё одно обещание: стать врачом. «Вот вырасту, стану врачом и придумаю лекарство от этого рака, который убил дедулю», – сказал я себе. Врачом я тоже не стал. Но если и стал бы, то дедушку это не вернуло бы.

Я плакал очень долго. Мне стоило просто вспомнить, что дедуля больше не придет. Не подарит мне какую-нибудь конфету из своего кармана, не пожарит картошки с грибами, не натрет редьки, не поиграет со мной во врача и не посмотрит на меня своими взрослыми добрыми глазами. И я ничего не могу с этим сделать. Ему было больно и плохо, а я не смог ему помочь.

То, что я чувствовал тогда, я буду чувствовать всякий раз, когда не могу помочь человеку, которому плохо. В самом деле – есть то, что никогда не проходит.

Инсайт#4

Есть то, что проходит

Лёня сидит напротив меня с большой чашкой кофе. Глядя на него, я испытываю щемящую тоску и необъяснимую тревогу. А ещё непреодолимое желание помочь.

– Нет, ну ты скажи мне, что со мной не так? – спрашивает Лёня.

– Так, давай нарисуем. Есть листок и ручка?

– Держи.

– Вот папа, вот мама. Ты один в семье?

– Один.

– Какие у тебя отношения с папой?

– Нормальные.

– Ты же говорил, вы с ним мало общались.

– Да, но все нормально. Я тебе не про это. Я тебя про друга спрашиваю.

– Так, ну вот ты говорил, что папа уезжал, а когда возвращался, шел гулять с друзьями, а тебя не брал.

– Да ты достал! При чем здесь мой папа! Я тебе вообще про другое!

– Ну как не при чем! Смотри!

Лёня тогда так и не посмотрел, насколько он травмирован отношениями с отцом. Точнее, отсутствием теплых, живых отношений. Так получилось, что между Лёней и папой пролегала бездна.

С этой истории и началась моя очередная сессия с психологом.

– Знаешь, Алексей, ты все правильно увидел.

– Я знаю! Но он- то не увидел!

– Да. Так бывает. Когда мы начинаем видеть что-то важное, очень хочется этим поделиться.

– Но получается, это никому не нужно. Только хуже сделал.

– Не уверена, что ты сделал хуже. Мы, люди, довольно выносливые. Как-то же он жил с этой травмой все эти годы.

– Ну да.

– А что ты сам чувствовал в тот момент?

Очень многое. Через эти чувства я и вспомнил, как не смог помочь дедушке, и дедуля умер. Огромное чувство вины и давящая беспомощность проснулись во мне. Конечно же, я снова плакал. Но тогда вместе со слезами пришло понимание, что я действительно чего-то не могу. Это не плохо и не хорошо. Просто я тоже человек и не умею воскрешать мертвых.