Паноптикум

Коралия в ужасе выхватила нож из кармана и стала яростно кромсать переплетенные водоросли. Сначала она выпуталась из их объятий сама, а затем освободила и другую девушку, но тут почувствовала, что они обе уходят под воду. В какой-то момент лишь длинные волосы девушки оставались на поверхности. Бесчувственное тело тянуло Коралию за собой в глубь водоворота. Она стала яростно грести против течения, не отпуская тело девушки, и в конце концов ей удалось доплыть до прибрежных зарослей. С трудом переводя хриплое дыхание, она последним усилием продралась вместе со своим грузом сквозь высокую траву и заросли молочая – весьма полезного растения, чьи корни использовались индейцами ленапе для лечения лихорадки, – но сейчас оно лишь расцарапало Коралии руки. Выбравшись на берег, она без сил рухнула рядом с недвижным телом. Ее трясло, легкие саднило от перенапряжения, и вместе с тем она никогда не чувствовала себя такой живой и свободной. Над ними простиралась бесконечная глубина неба, усеянного яркими звездами.

– Мы спасены, – сказала Коралия.

Лежащая рядом женщина ничего не ответила. Возможно, она ударилась обо что-то головой или захлебнулась. Коралия осознала всю величину выпавшей на нее ответственности за чужую жизнь.

– Ау! – крикнула она в сторону леса. – Эй, кто-нибудь!

Она надеялась, вдруг тот молодой человек окажется поблизости и услышит ее, но до нее донеслось лишь эхо ее собственного голоса, да в кустах терновника захлопали крыльями птицы, разбуженные ее криком. Птицы вспорхнули из кустов, как облако дыма, и исчезли в сине-черном небе.

Девушка, которую она вытащила из воды, была одного возраста с Коралией или чуть моложе. Вглядываясь в темноте в ее лицо, Коралия поняла, что она очень красива, а на груди ее с испугом заметила расползающееся кровавое пятно. Но тут же поняла, что это не рана на теле девушки, а ее собственная кровь. Очевидно, она порезала запястье об острый камень или свой нож, когда выбиралась на берег.

Коралия встала на колени рядом с девушкой. Все, что она слышала, было ее собственное прерывистое дыхание. Внутри у нее все трепетало, ее раздирали чувства, которые она не могла унять. Она приложила ухо к пальто. Когда-то оно было небесно-голубым, но в промокшем виде приобрело чернильный цвет. Коралия не представляла, как должно звучать чужое сердце, в ушах у нее раздавался лишь оглушительный стук собственного. Она знала только, что у живого человека кожа не должна быть синей, а руки и ноги должны сгибаться. Голова девушки свесилась набок, как у тряпичной куклы. Коралия попыталась взять ее за руку, но пальцы были крепко сжаты в кулак. Приложив свой палец ко рту девушки, она убедилась, что та не дышит. Посиневшие губы были плотно сжаты.

Коралия рывком вскочила на ноги. Она физически ощущала смерть девушки, в горле у нее застрял комок. Она пошла берегом реки, потом побежала. В лесной чаще мелькали круглые фонарики – желтые птички, порхавшие во мраке. Коралия миновала какого-то рыбака в лодке – он заметил ее и окликнул, но она, не останавливаясь, продолжала продираться сквозь кусты ежевики. Она чувствовала себя отрезанной от живого окружающего мира и ни с кем не могла общаться. Однако ее сердце, колотившееся о ребра, говорило ей, что она еще жива.

Наконец она увидела в темноте экипаж. Рана на ее руке была глубока и продолжала кровоточить, окрашивая ее белую блузку в красный цвет. Отец, очевидно, принял ее за какого-то монстра и при виде ее попятился. Коралия стояла, дрожа и качаясь как пьяная, лицо ее было смертельно-бледным, не считая пятен зеленой краски, нанесенной перед заплывом.

Возница подошел к ней с одеялом.

– Да, это не лучшая ночь на реке, мисс. Я вас предупреждал.

Приблизился и отец. Он не мог думать ни о чем, кроме своего плана.

– Тебя не выследили?

Коралия лишь покачала головой. Она пыталась ответить, но вместо слов горло ее издавало только какое-то кваканье, словно она оставила голос в реке или же заразилась молчанием от девушки в голубом пальто, и оно пропитало все ее существо. Лицо ее было искажено гримасой от холода.

Профессор решил, что Коралия молчит из упрямства, и взял ее за руку, желая выяснить, что ее расстроило.

– Коралия, это не шутки. Не зли меня, скажи откровенно.

Коралия вспыхнула.

– Я наткнулась на утопленницу в реке, – произнесла она неестественно ровным тоном. – Я оставила ее в лесу.

Она ожидала, что отец в очередной раз выбранит ее, потому что судьбы других людей – живых или мертвых – не должны были их волновать, и утопленница значила, по-видимому, не больше, чем маленькая девочка, которую им предлагали по сходной цене. Однако лицо Профессора оживилось, сообщение его заинтересовало. Он потребовал, чтобы Коралия проводила их к тому месту, где она оставила тело. Они сели в коляску, и возница повез их по дороге. Коралия все еще дрожала.

– Дорога скоро кончается, – предупредила она. – И зачем ввязываться в эту историю? Пусть ее полиция обнаружит.