Панкрат. Возвращение в небо

И Отоев, с которым ее Стасик и познакомил два года назад, как мог помогал ей в делах. Правда, близкими их отношения стали совсем недавно, после того, как Отоев намекнул ей, что в его силах «скостить» Стасику срок.

Приняв душ, Маргарита тщательно растерлась махровым полотенцем и нанесла на тело смесь масел: лаванды и жожоба. Не расчесывая волосы, обмотала их сухим полотенцем и, укутавшись в льняную простыню, легла с противоположного края широкой двуспальной кровати.

Отоев спал на боку и все равно ужасно храпел.

«В нем нет ничего нормального, – думала женщина, глотая слезы. – Он храпит, даже лежа на боку».

Но тут капитан перестал храпеть, с отчаянием что-то вскрикнув. Потом застонал и повернулся на спину.

Ему снился кошмар.

Он был в чужом темном доме, из которого не мог выйти, потому что все двери были закрыты. Кроме одной, ведущей в подвал. Она была приоткрыта. И Отоев чувствовал, что кто-то оттуда исподтишка наблюдает за ним и вот-вот вырвется и набросится на него. Капитан, как загипнотизированный, смотрел на каменные ступени, ведущие вниз, и испытывал страх, какой могут испытывать только дети в своих ужасных ночных кошмарах.

Он так громко вздохнул, что Маргарита, вздрогнув, села в постели и взглянула на него. На лице Отоева застыла гримаса человека, страдающего от удушья.

– Повернись на бок, – она осторожно подтолкнула его под правую руку.

Капитан, не просыпаясь, подчинился.

И в этот момент в сон его ворвался настоящий ужас. Из подвала послышался шорох. И оттуда одна за другой стали появляться гигантские крысы с блестящими в темноте глазами. Они окружали его огромной, пахнувшей чем-то едким массой.

Отоев, с трудом волоча ноги, попытался вырваться и, наступив на одну из крыс, упал навзничь в самую гущу этих тварей.

Одна из них прыгнула ему на грудь и, жутко ухмыляясь, смотрела в глаза.

– Кш-ш! – закричал Отоев. – Кш-ш! И стал хлопать ладонями себя по груди и бедрам.

Маргарита снова села в постели и несколько минут с неприязнью наблюдала за ним.

– Сам кш-ш, – пробормотала она и, отодвинувшись от него подальше, легла на самый край.

«Сам кш-ш», – прошипела крыса во сне Отоева и клацнула тонкими длинными зубами прямо перед его лицом. Из пасти ее пахнуло могилой.

Отоев в панике отшвырнул ее рукой и, вскочив, бросился в подвал. Захлопнул за собой дверь и, перепрыгивая через ступеньку, побежал вниз. Сердце его гулко стучало, ноги едва слушались.

Внизу он остановился, переводя дыхание, и замер. В самом дальнем углу лежала какая-то куча тряпья. Он пригляделся и увидел, что это его форма: брюки и китель с капитанским погонами. Сверху, поблескивая кокардой, лежала фуражка. Рядом стояли туфли. Отоев пригляделся и увидел снизу свое мертвое гниющее тело с пробитой и залитой кровью головой. Его со всех сторон облепили крысы.

– А-а-а!!! – истошно завопил Отоев, чувствуя, как несколько тварей впились зубами в его ноги. – А-а-а!!! – вопил он, изо всех сил отбиваясь от крыс, набросившихся на него.

– Да проснись же! – трясла его изо всех сил Маргарита. – Весь дом на ноги поднимешь.

– А! Что?! – вскочил капитан, глядя на нее безумным взглядом. Он тяжело дышал и был мокрый от пота.

– Тебе кошмар какой-то снился, – сообщила ему Маргарита, включая ночник.

И тут капитан заметил, насколько эта комната отражала характер ее хозяйки.

Овальная кровать, застеленная шелковым бежевым бельем. Светлый ковер с пышным ворсом, туалетный столик с огромным количеством флакончиков, баночек и щеток для ее пышных роскошных волос. Несколько пуфов, которые Маргарита обычно подставляла ему под ноги, когда он ложился в постель не раздеваясь и не снимая обуви.

Капитану всегда доставляло особое удовольствие входить в эту спальню и жаловаться на усталость, ощущая здесь комфорт и уют, которые были обеспечены ему на весь вечер и всю ночь.

Ему нравилось падать в это обилие прохладных чистых подушек, а также позволять ей снимать с себя обувь и раздевать себя. Маргарита почему-то всегда начинала с ремня. В этот момент Отоев чувствовал некое доминирование над этим ярким и послушным существом.

Ему нравилось, как Маргарита снимала с него туфли, как подавала сигареты, как щелкала зажигалкой. Все это, с его точки зрения, выглядело почти по-голливудски и чрезвычайно заводило его.

В общем в этой комнате капитану нравилось все, вплоть до плотных мягких портьер, которые были, как и ковер, фисташкового цвета.

А еще капитан заметил, что цветы в спальне всегда были удивительно свежими. Тут он даже провел психологическую параллель, объяснив самому себе, что цветы в какой-то степени заменяют его любовнице детей, которых они со Стасиком так и не успели завести.

– Тебе лучше? – прервала Маргарита ход его мыслей.

– Да, – судорожно вздохнул Отоев и снова лег, натянув до подбородка простыню.

Руки его дрожали так сильно, что Маргарита это заметила.

– Что тебе снилось? – спросила она.

– Крысы.

– Ты боишься крыс? – она зябко поежилась, прилегла на свою половину и накрылась пледом.

– Эти крысы ели мое тело.

– Твое тело?

– Мое мертвое тело, – уточнил Отоев и потребовал, чтобы она принесла ему коньяка.