Пангея

Нами просто пожертвовали, ведь должен же кто-то гибнуть, пока эвакуируются остальные. И драгуны для этой задачи подходили наилучшим образом. Равно как иная тяжелая пехота. А вот то, что не так далеко от нас стояли тевтоны, меня сильно удивило. Я думал, что уж гвардию-то вывезут в первую очередь.

Рядом с ними позиции занимали рыцари Братства. Они выделялись ярким пятном на фоне нашего фельдграу и коричневатого хаки альбионцев. Их артиллерия дополнила нашу - калибр орудий у всех был стандартный. А уж боеприпасов после того, как на наши склады перекочевала большая часть альбионских запасов, хватало вдоволь.

Я обернулся на стоящую рядом со мной Елену. Этот вопрос надо было решать как можно скорее. И я уже не боялся самых радикальных мер.

- Майор, - махнул я Штайнметцу, - проследите за обустройством пулеметных точек. А вы, юноша, - это уже Елене, - идемте со мной.

Ничего не подозревающая Елена отправилась следом за мной в наш бункер. Всю дорогу я лихорадочно вспоминал, где именно лежит трофейный револьвер с разбитой рукояткой.

Генерал-лейтенант Штернберг сидел в кресле второго пилота тяжелого бомбардировщика. Это был уже четвертый его вылет и не самый молодой командующий авиацией уже не рисковал сам садиться за рычаги. А вот подстраховать первого пилота был еще вполне способен.

Что самое удивительное, никакой зенитной артиллерии у демонов не было. Вообще. По крайней мере, такой, что вела бы огонь по высотным бомбардировщикам. Зато истребители, больше напоминающие стрекоз из-за вытянутого корпуса и мелко-мелко машущих крыльев, наносили огромный урон. Благодаря своим крыльям или еще чему, они могли подобно настоящим стрекозам зависать на месте, и срываться столь же стремительно и хаотично. Стрелки сходили с ума, пытаясь поймать их в прицельную рамку или подловить в момент остановки, но удавалось это крайне редко. Их пулеметы буквально прошивали крылья бомбардировщиков, разносили кабины. Один за другим самолеты падали, часто разваливаясь на куски. Спастись кому-то из экипажа было практически невозможно.

Истребители прикрытия как могли боролись с ними. Они чертили небо, расстреливая стрекозы демонов. Те были достаточно непрочными - и одной очереди хватало, чтобы уничтожить их. Сегментные кабины разлетались на мелкие стеклышки, крылья, казалось, были сделаны из слюды или тонкого и весьма непрочного пластика, потому что и вовсе превращались в пыль, как будто бы исчезая под пулями. Однако куда более эффективными оказались вертолеты Братства. Их тактика воздушного боя явно была рассчитана именно на такого противника. Да только и истребителей, что штернов, что альбионских, и вертолетов было недостаточно. И стрекозы демонов наносили бомбардировщикам огромные потери.

- Стрекозы на одиннадцать часов! - выкрикнул стрелок, как будто прочтя мрачные мысли Штернберга. - Два звена. Заходят на нас.

А следом затараторили его спаренные пулеметы. Его поддержал второй, прикрывающий верхнюю полусферу. Штернберг же ждал неприятного отдающего смертельным металлом звука, издаваемого пулеметами стрекоз.

- Штурман, - спокойным голосом спросил генерал-лейтенант, - сколько до цели?

- Пятнадцать, - ответил тот куда менее спокойно, голос его ощутимо дрожал.

Над ними пронеслась тень стрекозы, но, похоже, стрелки отогнали его пулеметным огнем. А может быть дело в том, что у него на хвосте висел альбионский истребитель.

- Что это? - спросил Штернберг, приложив пальцы к наушнику. Оттуда доносились слова на альбионском. Они не были похожи на доклады или эмоциональные выкрики альбионских летчиков. Скорее уж на какую-то песню, причем мотив ее был Штернбергу откуда-то знаком.

Он подкрутил ручку, настраиваясь на альбионскую частоту.

Comin' in on a wing and a prayer

Comin' in on a wing and a prayer

Though there's one motor gone

We can still carry on

Comin' in on a wing and a prayer

- Поют, - резюмировал пилот бомбардировщика без особой нужды, лишь бы сказать. - Знакомое что-то. Только понять не могу на альбионском.

- На честном слове и на одном крыле, - неожиданно произнес один из стрелков, у которого сейчас не было целей. - Старинная песенка бомбардировщиков.

- Точно, - даже прищелкнул пальцами штурман. - Помнится, я сильно удивлен был, когда узнал, что ее сочинили предки альбионцев в Предпоследний век. А потом уже ее перевели на русский, кажется. Или сразу на оба языка империи. Не помню уже точно.

Совершенно неожиданно для экипажа, первый пилот до того сосредоточенно глядевший вперед, крепко держась за ручки штурвала, удивительно музыкально подхватил песню.

Мы летим, ковыляя во мгле,

Мы ползем на последнем крыле.

Бак пробит, хвост горит и машина летит

На честном слове и на одном крыле...

- Альбионцы завершили бомбежку, - доложил радист, единственный кто не отвлекся на песенку, звучащую на радиоканалах. - Уходят.

- Мы будем на месте практически следом за ними, - тут же вмешался штурман. - Если кто-то из них задержится, то может возникнуть реальная опасность столкновения.

- Сплюньте через левое плечо, - неожиданно весело сказал ему Штернберг и подхватил песню, куда менее музыкально: