Пангея

Обосновавшиеся на нашем фланге рыцари Братства волновали всех нас. Я успел ознакомиться с телеграммой с орбиты, и теперь постоянно косился на их построение, которое было слишком уж близко к нам. Пусть демоны и враги всем нам - людям, но что будет после боя с ними? И на этот вопрос ответа у меня не было. И, похоже, не было его ни у кого из офицеров на этом собрании.

- Довольно вопросов, на которые ответов нет, - как будто прочтя мои мысли, произнес генерал-лейтенант. - Я каждый раз собираю вас у себя для того, чтобы напомнить об одном, мы здесь будем драться до последнего. И сняться с позиций мы можем только в двух случаях. Либо получив приказ об отступлении, либо - приказ о наступлении. Это вы должны понимать даже не головой, а всем своим ливером! Печенками-селезенками!

После разгрома под Колдхарбором все мы изменились. Кто сильнее, кто - нет. Вот у генерал-лейтенанта появилась, на мой взгляд, совершенно дурацкая привычка собирать нас на бесполезные совещания, и раз за разом повторять одни и те же слова, обязательно поминая ливер и печенки-селезенки. За это уже успел получить прозвище "генерал Ливер".

Наш же формальный командующий гвардии капитан фон Блюхер и вовсе как будто пропал. Тевтонам пришлось туже всего в битве с демонами. От батальонов лейб-гвардии полка осталось, дай бог, чтобы две роты, укомплектованных из всех выживших и способных держать оружие солдат и офицеров. Они заняли без разговоров выделенный им участок обороны, как раз рядом с моими драгунами и гренадерами Фермора. Вот только Блюхер с первого дня заперся в выделенном ему блиндаже, и больше я его не видел.

Штрайт назначил меня командующим всем драгунским соединением, которое гордо именовалось бригадой, но только из-за того, что в него формально входили несколько полков. А на самом деле, в нем едва ли можно было набрать людей на один полный драгунский полк. Выбор генерал-лейтенанта пал на меня из-за того, что я оказался единственным штаб-офицером во всех драгунских полках. Тиль Бем погиб при Колдхарборе, а полковник Башинский получил несколько тяжелых ран и по прибытии на позиции "Единорогов" его тут же отправили в тыловой госпиталь. Так что командовать драгунской бригадой пришлось мне.

Мы расставили чудом уцелевшие в сражении пулеметы на бруствере, добавив их к тем, что уже стояли там. Быть может, эти несколько штук и не сыграют особой роли, но их расчетам, также чудом пережившим ту битву, надо было как-то самоутвердиться. Как и всем нам, отступавшим из-под Колдхарбора.

Не смотря на общую активность, настроение в полках было крайне подавленное. Возможно, не так уж и зря генерал-лейтенант фон Штрайт напоминал нам о невозможности поражения. Потому что в победу в сражении с демонами, похоже, не верил никто.

Я боялся как следует задумываться над этим, чтобы не обнаружить в себе неутешительного ответа. И жить старался одним днем. Не заглядывать в будущее, где было только одно событие, которое имело значение. Приход демонов. На нем все мои мысли о завтра заканчивались.

Это не осталось незамеченным для Елены. Она видела, что я часто замыкаюсь в себе, отвечаю на ее вопросы преимущественно односложно и вообще разговариваю, можно сказать, по необходимости. На третий день она не выдержала и вспылила.

- Да что с тобой такое, Максим?! - подойдя ко мне почти вплотную, спросила она. - Я тебя никогда таким не видела.

- Знаешь, Елена, - сказал я невпопад, - а ведь очень хорошо, что тебя не было под Колдхарбором. Там был форменный ад. Демоны уничтожили "Бобра" с двух выстрелов. А до того мы дрались с ними несколько часов кряду. Врукопашную. Без брустверов, щитов, фортов и банкетов. В чистом поле. Снег в лицо. И твари. - Речь моя стала почти бессвязной. - Лезут и лезут. Как будто смерти не боятся совсем.

Лицо обожгла хлесткая пощечина. За ней последовала еще одна.

- Пришел в себя? - холодно поинтересовалась Елена. - Или добавить еще?

Я поднял на нее глаза и понял, что она готова надавать мне еще оплеух, чтобы привести в себя.

- Эти твари, Елена, - спокойно сказал ей я, - сломали нас. Всех. Мы потеряли веру в себя. В силу и мощь нашей армии. Нам случалось терпеть поражения. И более сокрушительные, чем нынешнее. Мы теряли даже такие мастодонты, как крейсерские танки "Бобер". Тут дело совсем в другом.

- И чем же? - быстро спросила Елена.

- Тварей не брали лучи наших винтовок и карабинов, - ответил я. - Пулеметы расстреливали тварей, но те поднимались раз за разом. - Я оборвал себя, оторвавшись от мрачных воспоминаний о битве. - Именно это и сломало нас, Елена. Именно это. Мы привыкли быть сильными и уступать только большей силе. Но силе, понятной нам. Если у врага больше солдат, техники, пушек. Если их укрепления лучше наших. Если их самолеты сровняли с землей наши. Это скверно, но это поражение можно объяснить. А вот эти демоны. Они за гранью нашего понимания. Именно поэтому мало кто здесь верит в победу.

- Но ведь тут мы хорошо закрепились, - пожала плечами Елена, - и ждем подкреплений, так что условия сильно изменились. Не в голом поле будем драться.