Пандора в Конго

Поляна была пуста, так же пуста, как в тот день, когда они покинули ее. Быть может, только запустение теперь стало заметнее. В воздухе разливалась какая-то тропическая тоска, горячая и безысходная. Разбросанные по земле вещи придавали поляне вид берега, возле которого произошло кораблекрушение. Одна из палаток пережила эти дни, но колышки остальных не выдержали, и ветер размахивал брезентом, словно старьевщик своим флагом. Огромный котел, в котором Маркус некогда варил похлебку, лежал на боку, точно поверженный шахматный король.

Из него вынырнуло какое-то существо, похожее на карликового муравьеда, толстое и лохматое; увидев их, зверек пустился наутек, возмущенно вереща. От мертвых тектонов почти ничего не осталось – лишь скелеты, на которых болтались клочки ткани. Их уничтожили сотни лап, когтей, зубов и клювов. Маркус заметил, что кости тектонов были темнее, чем кожа, которая их покрывала. В остальном сельва предпочла не обращать внимания на прогалину, словно ее не существовало вовсе. Казалось, деревья, которые росли по краю поляны, повернулись к шахте спиной.

Помощь Амгам нельзя было переоценить. Среди остатков оснащения тектонов она смогла выбрать самые необходимые вещи для предстоящего похода. Например, пару длинных мешков, похожих на те, которыми пользуются матросы. Когда они заполнялись, то приобретали форму колбас. Амгам объяснила ему, что их следует привязывать к щиколоткам, тогда при ходьбе можно тащить за собой даже по самым узким туннелям. Маркус тоже собрал свой багаж: динамит, много динамита, столько шашек, сколько ему удалось найти. Потом они помогли друг другу застегнуть пряжки на туниках.

Но когда они уже были готовы спуститься в шахту, их остановил властный голос:

– Ты видишь, Маркус? Разве все мы не одинаковы?

Это, конечно, был Уильям, одетый в доспехи тектона и с винчестером наперевес. Маркусу не стоило большого труда восстановить ход событий. Скорее всего, Уильям Кравер спрятался где-то сразу после того, как бежал, оставив Маркуса в одиночку сражаться с четырьмя тектонами. Потом затаился и сидел в своем убежище, пока не увидел, что Гарвей двинулся в обратный путь. Это был Маркус-победитель, одетый в доспехи тектонов и вооруженный, и Уильям счел невыгодным нападать на него и даже не выдал себя. Вместо этого он вернулся на площадку, где произошла схватка. Кравер рассчитывал запастись там провизией на обратную дорогу. Маркус, вероятно, не заметил какие-нибудь консервные банки или еще что-то съедобное; как бы то ни было, Уильям раздобыл себе пропитание на обратный путь. Однако он не хотел опережать Гарвея, ведь там, наверху, остались трое тектонов, а он был безоружен. Когда Кравер наконец решился выбраться на поверхность, его ожидало два приятных сюрприза: Маркус расправился с тектонами на поляне, и мешочки с золотом, которые хранились под полом палатки, остались нетронутыми. Для такого человека, как Уильям Кравер, это казалось неразрешимой загадкой. Почему этот придурок Гарвей не взял золото? Как бы то ни было, если Маркус остался в живых, рано или поздно он вернется в лагерь за золотом. И он стал ждать. И вот теперь появление Гарвея подтверждало те критерии, по которым он оценивал людские души.

Маркус понял, о чем думал Уильям, и сказал:

– Я пришел не за золотом. – И он махнул рукой. – Нет, конечно, тебе не понять, что я здесь делаю. Никогда тебе этого не понять.

И Гарвей принял решение, которого Уильям никак не мог предвидеть: он перестал обращать на Кравера внимание. Стоя на коленях, Маркус продолжил упаковывать динамит, словно был совершенно один. Уильям дернул затвор своего винчестера; раздался резкий щелчок. Таким образом он хотел привлечь внимание Маркуса. Потом Кравер сказал:

– Это ты ничего не понимаешь. До тебя не доходит, что жизни тебе осталось ровно столько, сколько будет угодно моему пальцу.

В этот миг Амгам что-то сказала. Они не могли понять ее, но она выглядела печальной. Любой другой человек в подобной ситуации был бы возмущен, охвачен яростью или напуган. А она казалась только печальной. Нет, больше, чем просто печальной: ее тело словно превратилось в некий сосуд, который наполнился всей грустью мира. Девушка сделала несколько шагов в сторону мужчин. В ее грусти таилась угроза. Маркус заметил, что выражение лица Уильяма изменилось. Он не знал, в кого ему целиться, и даже испугался. Гарвей выпрямился.

– Ты никогда до нее не смог дотронуться, правда? – сказал он. – Вот в чем дело.

Маркус и Уильям казались двумя дуэлянтами. На обоих были доспехи тектонов, их разделяли десять шагов. Уильям был вооружен винчестером, но на стороне Маркуса была раскрытая им тайна.

– За все ночи, которые ты провел с ней в палатке, ты ни разу не смог до нее дотронуться, – продолжал он. – Не смог, не отважился. А потом ты прятался, поджидал здесь с винтовкой в руках… Признайся честно, ты ждал не меня. Ты ждал ее.

Маркус смотрел на своего противника, словно перед ним была книга, написанная таким мелким шрифтом, что ее было трудно читать: