Пандемониум

Джулиан приподнимает брови, но ничего не отвечает и просто еще несколько раз промокает ватным тампоном мою рану. На этот раз я стискиваю зубы и терплю. Потом Джулиан выдавливает тоненькую полоску мази на пластырь и аккуратно прилепляет его к моей шее. Однажды Алекс также оказывал мне первую помощь. В ту ночь был рейд, полицейский пес укусил меня за ногу и вырвал кусок мяса из щиколотки. Мы с Алексом тогда спрятались в маленьком сарайчике. Я очень давно не вспоминала о той ночи, и сейчас, когда Джулиан прикасается к моей шее, у меня вдруг перехватывает дыхание.

Наверное, так люди становятся близкими — они залечивают друг другу раны.

— Ну вот, теперь как новенькая. — Джулиан смотрит на серое небо над решетками. — Ты сможешь идти?

Я киваю, хотя все еще чувствую слабость и у меня кружится голова.

Джулиан протягивает руку и сжимает мое плечо. Интересно, что он думает, когда прикасается ко мне? Чувствует он, как электрическая дрожь пробегает по моему телу? У него нет опыта общения с девушками, но его, кажется, это не смущает. Он переступил границу. Что он сделает, когда мы наконец выберемся отсюда? Конечно же, вернется к своей прежней жизни — к отцу, к АБД.

Может, он сдаст меня властям.

Мне становится дурно, я закрываю глаза и немного покачиваюсь.

— Ты уверена, что сможешь идти?

В голосе Джулиана столько нежности, что у меня сердце вот-вот разлетится на тысячу осколков. Это не входило в мои планы. Этого не должно было произойти.

Я вспоминаю о том, что сказала ему ночью.

«Ты и не должен ничего знать».

Жестокая, невыносимая и прекрасная правда.

— Джулиан… — Я открываю глаза, хотелось бы мне, чтобы мой голос звучал увереннее, — Мы разные. Мы по разные стороны. Ты же понимаешь это?

Взгляд Джулиана становится жестче, даже в полумраке я вижу, как блестят его глаза. Но когда он говорит, голос его звучит все так же спокойно и тихо.

— Я больше не знаю, на чьей я стороне, — говорит он и приближается еще на шаг.

— Джулиан… — Я с трудом произношу его имя.

И тогда я слышу это — приглушенный крик в одном из туннелей и тихий топот. Джулиан замирает на месте, и, когда мы смотрим друг другу в глаза, мы все понимаем без слов.

Это стервятники.

Ужас настигает меня, как внезапный удар в солнечное сплетение. Голоса доносятся именно из того туннеля, откуда мы пришли вчера вечером. Джулиан подхватывает рюкзак, я быстро втискиваю ноги в кроссовки, даже не надеваю носки и поднимаю с пола нож. Джулиан берет меня за руку и тащит за собой вперед, мимо деревянных ящиков к дальнему краю платформы. Мы всего в пятидесяти футах от ящиков, а уже почти ничего не видно, нас снова проглотила темнота. Она как пасть чудовища, но я стараюсь прогнать страх, потому что только темнота и способна укрыть нас от стервятников. Но меня преследует мысль о том, на что мы можем там наткнуться — на крадущиеся шаги, подвешенные к трубам тела.

В конце платформы начинается туннель, такой низкий, что мы с Джулианом вынуждены горбиться. Через десять футов мы натыкаемся на металлическую лестницу, она ведет в более просторный туннель с железнодорожными путями, но, к счастью, без текущей по стенам воды. Каждые несколько шагов Джулиан останавливается и прислушивается.

И вот оно, теперь точно ближе. Чей-то голос рычит:

— Сюда.

Звук этого голоса лишает меня дыхания. Альбинос. Я мысленно проклинаю себя за то, что убрала пистолет в рюкзак. Это так глупо, так глупо, но теперь в темноте и тем более на ходу нет времени его доставать. Я крепче сжимаю нож в руке, его тяжесть и твердая рукоятка придают мне уверенности. Я ослабла, у меня кружится голова, я голодная и вряд ли смогу серьезно постоять за себя. Мысленно я молюсь, чтобы стервятники потеряли нас в темноте.

— Сюда!

Голоса становятся все громче и громче. Гремят металлические ступеньки лестницы. От этого звука у меня кровь холодеет в жилах. А потом я вижу на стенах зигзаги света, желтые вспыхивающие щупальца. Ну конечно, у них фонари. Теперь понятно, почему они продвигаются так быстро. Стервятникам не надо думать о том, чтобы их увидели или услышали. Они — хищники.

Мы — дичь.

Спрятаться. Это наша единственная надежда. Нам надо спрятаться.

Справа от нас сводчатый проход, в нем темнота еще чернее. Я стискиваю руку Джулиана и тяну его туда, в проход справа, а через него в другой туннель. Этот туннель на фут ниже того, по которому мы шли, и по нему растянулись лужи с вонючей стоячей водой. Мы на ощупь пробираемся в темноте. Стены гладкие, спрятаться негде — никаких углублений, ниш или завалов из деревянных ящиков. Паника начинает набирать силу. Джулиан, должно быть, чувствует то же самое, потому что он теряет равновесие и соскальзывает ногой в узкую длинную лужу. Слышен громкий всплеск.

Мы замираем на месте.

Стервятники тоже. Ни звука шагов, ни голосов.