Пандемия

Шарко обернулся.

Луч фонаря на долю секунды выхватил из темноты силуэт, смотревший прямо на них.

Сыщик успел увидеть длинный загнутый клюв – и тень исчезла.

Человек-птица…

Шарко сорвал правую перчатку, схватил пистолет и, двигаясь точно сломанная кукла, побежал ко входу.

– Стой!

Он с трудом выпростался из узкого зева. Силуэт уже сворачивал в другой туннель, ловко прыгая над водой. Франк больше не раздумывал, он кинулся в погоню, несколько раз едва не растянувшись. Подошвы скользили, он задевал поток, утекавший во тьму. Он устремился в подземелье так быстро, как только мог, фонарь светил на манер маяка, оттого что приходилось балансировать руками.

Тяжелое дыхание, поток кислорода. Он сорвал маску, переводя дух. Ноги в дерьме. Он обошел какой-то аппарат, стального тролля, прицепившегося к гигантской трубе. Ржавые цепи свисали, точно щупальца.

Выбежав в полость пошире, он уже слышал только далекое хлюпанье шагов. Коридоры расходились в разных направлениях. Сыщик прислушался, но не смог определить, откуда доносятся звуки. Он устремился наобум в один из коридоров, соскользнул по покатому склону, который заканчивался тупиком. Упершись руками в колени, перевел дыхание.

– Черт-те что!

Он повернул назад, кипя от ярости. Итак, теперь он тоже видел птицу. Этот ряженый тип бродил по канализации. Жилец тьмы. Следовал ли он за ними? Знал ли, что они сегодня спустятся?

Сыщик огляделся, не зная, куда идти. Он уже не ориентировался. В пылу погони он не следил за дорогой. Все было похоже, отверстия, туннели. Он свернул в один, ничего не узнавая.

И вернулся назад, уже в панике.

– Эй! Я здесь! Месье Шомбо!

Его голос гулко отдавался от стен и эхом возвращался к нему. Он попытался успокоиться, совладать с дыханием, сосредоточиться и действовать методично. Стал звать через равные промежутки времени. Тишина окружала его, нарушаемая лишь цоканьем крысиных коготков вдоль стен. Цок-цок-цок-цок. Круглые черные глазки смотрели прямо на него. Шарко ускорил шаг, снова побежал и закричал.

И тут наконец до него донесся голос проводника:

– Продолжайте звать и стойте на месте! Я иду!

Шарко повиновался, чутко прислушиваясь. Крысы могли выскочить откуда угодно, и он знал, что заорет, если эта мерзкая тварь его коснется. Три минуты спустя они встретились с Шомбо. Тот обшаривал лучом фонарика каждый уголок.

– Что это было?

– Тот, кого я ищу. Тип, который за каким-то бесом рядится птицей и бродит по туннелям.

– Дерьмо…

– Очень точно подмечено.

Они вернулись в узкий туннель. Шарко шел осторожно, обходя дохлых крыс. Он снова надел маску, дышал прерывисто. Запах стал невыносимым.

Они прошли по толстой решетке, под которой журчала вода. Теперь Шарко почти удалось выпрямиться. Огромные балки были совсем рядом с головой; сорванные трубы, изломанные куски стали торчали, точно кинжалы.

Наконец они вышли из тесной горловины в более просторное помещение.

Оба застыли на месте, светя фонарями во тьму.

Невероятно!

43

– Идите сюда!

Амандина ждала у поста охраны Пастеровского института. Она подбежала к Люси, которая звала ее из машины, и села на пассажирское сиденье.

– Рукопожатия, насколько я поняла, исключены.

– Но я рада вас видеть… Куда мы едем?

– Будучи полицейским, учишься делать много дел одновременно, и это особенно актуально сейчас. Так что я слушаю, что вы хотите мне рассказать, и параллельно еду в отель «Меридьен Этуаль». Ваша коллега Северина Карайоль, похоже, проводила там время с призраком.

– Как это – с призраком?

– Патрик Ламбар, настоящий, умер пять лет назад. Этот врач из Второго округа скончался от рака в две тысячи восьмом году, – объяснила Люси. – Меня просветила секретарша медицинского центра, где он работал.

Дав Амандине переварить информацию, Люси добавила:

– Мы получили результаты вскрытия, их уже сообщили вашему шефу. Ваша коллега Северина не покончила с собой, ее отравили цианидом. Метод старый, но действенный. Но расскажите мне, что вы обнаружили сегодня утром. Коротко и ясно.

Амандина помедлила с ответом, переживая шок от свалившихся на нее откровений.

– Я порылась в памяти аппарата под названием термоциклер. И узнала, что Северина проанализировала больше трехсот незарегистрированных проб за период с девятого марта до третьего октября тринадцатого года. Есть одна вещь, над которой я раздумывала и никак не решалась мысленно сформулировать, но… после того, что вы мне сказали, загорелся красный свет.

Люси свернула на авеню Бретей:

– Я вас слушаю.

– Я не знаю, когда точно познакомились Северина и этот псевдо-Ламбар, но где-то в начале года. В январе, может быть, в феврале, трудно сказать. А насчет их разрыва, Северина как раз сказала мне, что это случилось полтора месяца назад. Ламбар, или кто он там, ушел и больше не подавал признаков жизни, это сломило Северину.

– То есть, если брать глобально, длительность их загадочных отношений соответствует периоду, в который Северина делала левые анализы?

– Да, в точности.

– Как вы думаете, почему Северина это делала? Мог ею манипулировать этот Патрик Ламбар?