Пандемия

– В свете того, что она сказала мне после вчерашнего совещания, да, я действительно так думаю. И это был не разрыв, а исчезновение. Он просто не подавал больше признаков жизни.

Амандина на секунду смутилась, вспомнив свой разговор с Севериной после совещания в понедельник. Люси, которая записывала данные экс-дружка, несколько раз подчеркнув их, ничего не заметила.

Она встала:

– Пока все. Кто-нибудь от нас зайдет в лабораторию, где работала Северина Карайоль. Думаю, мы будем часто видеться, ведь, насколько мне известно, в этом деле все работают сообща.

Амандина тоже встала и дала ей свою визитную карточку:

– Мы пытаемся поймать вирус, вы ловите того, кто его выпустил. На карточке мой личный телефон. Если что, не стесняйтесь, звоните.

Люси протянула ей свою карточку, потом руку на прощание.

– Извините, я не пожимаю рук. Это не потому, что я невежлива.

Она посмотрела на Люси с легкой укоризной:

– Вы бы должны надевать маски, которые вам раздали. Вы можете носить в себе вирус, сами того не зная. И распространять его. Как правило, грамотная защита – лучший способ остановить эпидемию и не подцепить микробы.

– Мы учтем.

Она терпеть не могла эти маски. Амандина попрощалась в гостиной с двумя полицейскими и побежала вниз по лестнице. Спускаясь, она достала из кармана антибактериальный гель и намазала руки. На улице она сняла маску и глубоко вдохнула свежий воздух. Мозг ее кипел, страшная картина – труп Северины – по-прежнему крутилась в голове. Широко открытые глаза… Пена на губах…

И потом, слова лаборантки, которые вспомнились ей в ходе разговора с этой Люси Энебель. Может быть, ей следовало сказать о них сыщице? Но возможно, они вырвались у Северины просто так, потому что она была под впечатлением?

Как бы то ни было, теперь эти слова звучали в ушах Амандины.

«Парни из антитеррористической бригады… Они здесь что-то расследуют, как ты думаешь?» Почему она так ими заинтересовалась? Чего испугалась?

Зазвонил телефон Амандины. Это был Жоан. Она ответила.

– H1N1 в пути, Амандина. Семья нашего второго пациента, Тео Дюрье, в полном составе вышла из строя. Жена, с которой ты говорила в больнице, и двое их детишек слегли.

– Черт.

– Везде вокруг людей, которые заразились в среду в ресторане, имеем вторичные случаи. Родные, близкие, друзья. Этот вирус – спринтер. Черт побери, Амандина, это полное дерьмо!

35

Обыск был закончен.

Компьютер и мобильный телефон Северины Карайоль отправились в руки экспертов, которым предстояло разобрать по косточкам ее электронную жизнь и ознакомиться с ее привычками, образом жизни, связями. В жестких дисках и гигабайтах содержится сегодня изрядная часть нас самих и нашей идентичности.

Шарко и Казю методично перерыли шкафы, ящики, все уголки маленькой квартирки. Много медицинских рецептов, самый старый из которых был четырехнедельной давности, говорили о том, что Северина Карайоль принимала коктейль из трициклических антидепрессантов – больше всего лароксила – и снотворных, тех самых, что нашли рядом с ее телом. Шарко быстро проглядел счета, последние банковские выписки, не обнаружив никаких сверхобычных расходов. Ключ от квартиры торчал в замке с внутренней стороны: все указывало на то, что Карайоль сама оставила дверь открытой, чтобы ее тело нашли.

После разговора с Амандиной Люси быстро опросила соседей по лестничной площадке, которые ничего не заметили. Они вообще редко встречали Северину, скромную девушку, никогда не причинявшую беспокойства. Когда Люси напомнила, что у их соседки до сентября или октября был сожитель, они лишь сказали, что никогда не видели ее с мужчиной. Один сосед, знавший, что Северина работала в Институте Пастера, спросил, связана ли ее смерть с мертвыми птицами и гриппом, о которых говорили по телевизору. Разумеется, Люси ответила, что нет.

Бернар Казю вышел с коробкой, полной бумаг, а Люси присоединилась к своему мужчине, который был в ванной. Он вкратце рассказал ей, как продвигаются поиски. Перед ним стояли в ряд два десятка флакончиков с шампунем с названиями крупных парижских отелей – «Меридьен Этуаль», «Интерконтиненталь Опера»…

– Мне кажется, я теряю время. Ты сказала, что Карайоль бросили полтора месяца назад. Она впадает в депрессию, начинает лечиться спустя две недели. Все это представляется мне вполне логичным. Пока я не вижу ничего… аномального.

– Мне бы все-таки хотелось поговорить с ее бывшим, этим Патриком Ламбаром. Я послала запрос на его данные, жду ответа.

Шарко кивнул:

– Ладно… Скоро шесть. Насколько я знаю, Николя поехал в лабораторию Карайоль с коллегами из антитеррористической бригады, задать несколько вопросов и осмотреть место. Езжай прямо домой, если хочешь. Я заеду в ясли, заберу Жюля и Адриена.

– Хорошо. Эти флакончики с гелем для душа, откуда они?

– Они были вот в этом шкафчике. Эти штуки бесплатно дают в отелях, мы все суем их в чемоданы, перед тем как сдать ключи.

– Их тут много. А отели недешевые. Лаборант много зарабатывает?

– Мне кажется, платила не она. Я смотрел, никаких следов в ее банковских выписках. Но ее ведь могли пригласить, верно?