Памирская быль

— Кто знает? Слишком скупо сообщили. Уж я-то на больших соревнованиях сколько раз была. О таком прыжке надо под салют передавать. Пойми: впервые в истории… Это не шутка!

— А почему так скупо? — насторожилась Паша. — Может, какие-то неудачи?

— Все может быть, — неопределенно ответила Маша, пожимая плечами. — А знаешь, давай сходим утром в штаб? Расспросим, как и что.

— Идем сейчас! Вот чует мое сердце, что там с Виктором что-нибудь!

— Сейчас поздно, в штабе уже никого нет.

Паша вздохнула.

— Я так обидела его перед отлетом на Памир…

— Ты обидела. А я? Я своему столько наговорила…

И пошел откровенный девичий разговор. Подруги поделились в тот вечер сердечными тайнами, и обе немного пожурили своих женихов: почему бы ребятам не известить их телеграммой, как завершился прыжок? Ведь ничего секретного в этом нет, если даже по радио сообщили. А может, потому и не решились послать телеграмму, что случилось какое-нибудь несчастье?

Девушки мечтали. Как сложатся их судьбы после возвращения ребят с Памира? Маша, например, твердо знала, что они с Александром поженятся — договорились уже. За Пашей Виктор давно ухаживал, но о женитьбе разговора пока не заводил. Может, не успел. А может, не спешил обзаводиться семьей, потому что помогал сестренкам и братьям. Но ведь вдвоем-то легче заботиться о них!

Долго беседовали в тот вечер девушки. Они бы согласились своими руками отвести беду от любимых, если б это было можно. Впрочем, обе верили: все закончилось благополучно.

Утром, как было условлено, подруги пошли в штаб. Но узнать что-либо не смогли, потому что сообщения с Памира еще не поступали.

РАССКАЗЫВАЕТ ЛЕОНИД АСАЕНОК

— Отделившись от самолета, я почти тут же ощутил знакомый рывок. Надо мной, как цветок, распустился купол парашюта. Я быстро отыскал глазами площадку для приземления и развернул щели парашюта по ветру.

Заметил внизу дымовую шашку. По направлению дыма определил, что внизу ветер дует в обратную сторону. Проверил снос, затем решил тормозить. Это значит — поставить щели против ветра. Иначе меня могло утянуть далеко от площадки. Только затормозил, как увидал перед собой раскрывшийся парашют соседа. В мгновение ока мы сошлись, и меня резко качнуло потоком воздуха. Я проскочил между строп парашюта своего товарища. Крикнуть ему ничего не мог — мешала кислородная маска. Мой парашют погас, стропы перехлестнулись, и я завис вниз головой. Перекосившись, купол парашюта Михеева тоже загасал, и нас начало вращать со страшной силой. Мы, как штопор, ввинчивались в упругий воздух. Земля быстро неслась навстречу. Падали мы на каменистый участок гор. Я понял: если освобожу стропы Михеева, парашют его станет меньше нагружен и быстро наполнится воздухом. Без промедления нажал на замок автоматической отцепки. И как только отделился от основного парашюта и начал свободное падение, дернул за кольцо запасного. Мелькнула тревожная мысль: успеет или не успеет раскрыться запасной парашют? И вот меня встряхнуло, я завис над камнями.

Посмотрел вверх. Михеев Боря спускался плавно. В его стропах безжизненно трепетал оставшийся мой основной парашют.

Стоит ли рассказывать о радости, которая нас охватила? Это передать невозможно. Меня немного знобило. В то время я еще не мог оценить всего случившегося. Тут начали меня обнимать товарищи. Я расцеловал Бориса. Молодец он, не растерялся. Если бы он покинул основной парашют, то были бы потеряны секунды для моего отделения. Борис только и сказал мне: «Я знал, что ты именно так и сделаешь».

Через шесть часов мы были уже в лагере.

Размышляя о том, как мне удалось найти выход из такого сложного положения в воздухе, спасти себя и товарища, я с благодарностью вспоминал своих наставников — мастеров парашютизма, научивших меня выдержке, находчивости, высокой технике прыжка…

Не могли не прийти на память и самые первые шаги моего приобщения к этому захватывающему виду спорта. А было это так. Работая на производстве, я стал членом клуба ДОСААФ. Сначала прошел годичную теоретическую подготовку. Потом начал прыгать. Незабываемый момент в жизни каждого парашютиста — первый прыжок с борта самолета.

Назначен день, час, минута… «Пошел!» — кричит выпускающий над самым ухом. Сильно отталкиваюсь левой ногой от среза двери — и мартовский, еще морозный ветер бьет в лицо, в ушах свист, земля наклонилась набок. Вдруг что-то сильное дергает за плечи, наступает необыкновенная, незнакомая тишина. Внизу все сказочно красиво. Вдали виден город, за ним лес, справа поле, слева селение и дымящий завод.

Я посмотрел вверх и увидел над собой упругий квадрат парашюта. «Если бы вот так спускаться весь день…» — первое, что пришло на ум. Душа ликовала, даже запел песенку из кинофильма «Любовь и мода»: «Вот лечу я высоко над землей…» Посмотрел вниз, увидал на снегу черный крест. Горизонт опускался все ниже и ниже, и земля уже бежала навстречу. Все было так, как учили.

— Ноги вместе! — послышалось с земли.

Напряг ноги, вытянул их немного вперед, почувствовал жесткий толчок и тут же свалился на бок.