Памяти Володи Татаровича

Свою победу над Ленмостостроем он отпраздновал по-своему: напился до бесчувствия и заночевал на могильной плите, где и был обнаружен на другой день утром. Плиту покрывал иней, так как дело было в ноябре. Когда его разбудили, он сел, протер глаза и молча пошел рубить гранит.

В другой раз он проявил себя как личность по-иному. Вместе с другим гранитчиком Осипом он купил мотоцикл на двоих. Научились водить. Получили права. После этого Осип стал ежедневно гонять на мотоцикле, а Виктор терпеливо ждал своей очереди. Каждый раз у Осипа оказывались уважительные причины или абсолютная необходимость подержать мотоцикл еще два-три-четыре дня.

Виктор ждал.

Прошло два месяца. Виктор потребовал мотоцикл. Пригрозил. Угроза подействовала, связываться с ним было опасно. Осип привез мотоцикл, который Витька тут же разрубил топором на две части, коротко объяснив обалдевшему Осипу: «Пополам — так пополам».

Кончил он трагически. В пьяной драке убил какого-то уголовника, своего бывшего сосидельника, и в 1978 году был расстрелян.

Скульптор Леша Далиненко, Володин друг, отличался богатырским здоровьем, буйным бесшабашным нравом и какой-то удивительной бездумной решительностью и поспешностью в поступках. Зимой идешь в мастерскую, ежишься от холода, подняв воротник, а в тебя летят снежки. На лестнице стоит развеселый Лешка в одной ковбойке, ворот распахнут на могучей голой груди, и лупит тебя снежками. Или убегай, или берись за снежок, а этого-то ему и надо, он обожал веселую возню, борьбу, а напившись, быстро пускал в ход свои здоровенные кулаки.

В работе Лешу преследовал какой-то рок. Когда он начинал лепить портрет какого-нибудь политического деятеля, тот волею судеб переставал быть политическим деятелем. Портрет вместе с гонораром летел в бочку с глиной. Так было с портретом Берии, потом с Ворошиловым. Когда Леша с Володей начали портрет Хрущева, ребята шутили, предупреждали: не делайте, что-нибудь да будет! И ведь как в воду глядели — «что-нибудь» произошло…

Рассказывали, что их первая встреча с Володей во Дворце пионеров закончилась дракой. Поспорили, чья стека[1]. Оба горячие, задиристые, упрямые. Подрались, помирились и подружились на всю жизнь.

Лешина жизнь оказалась короткой.

Ведущая черта его характера — принимать неожиданное решение и немедленно приводить его в исполнение — и сгубила его в недобрый час. А проявлялась она в мелочах, в мальчишестве, на которое никто не обращал внимания. «Лешка чудит» — это было нормой. Так, например, однажды летом, сидя в компании на берегу пруда около мастерской, он предложил искупаться. Все решили, что это шутка — кто же полезет в такой вонючий, весь в ряске, пруд, заваленный старыми сгнившими крестами и обломками памятников, — но Лешка нахмурился, встал, быстро сбросил с себя одежду и через секунду уже плавал в коричневой жиже, разгребая палки и тину, к изумлению и потехе всей честной компании.

В другой раз, находясь в мастерской во время работы, он услышал по радио передачу, посвященную борьбе за освобождение Хосе Марти. Не успела закончиться передача, как он стремглав скатился с лесов (тогда их бригада делала памятник Бредову для Мурманска) и куда-то убежал. Через полчаса вернулся с конвертом и сразу сел писать письмо в ЦК в защиту Хосе Марти. Написал и опять бегом к ящику.

Так вот, наверное, он и покончил с собой в худую минуту — принял решение и тут же выполнил. Молодой, здоровый, цветущий, талантливый, порывистый — вот так, рывком, и ушел он из нашей жизни…

Скульптор Гаврила Гликман под впечатлением его смерти создал неожиданную и эмоциональную композицию — то ли проект надгробия, то ли просто дань памяти Леши: тоненькая, очень юная девушка стоит на высоком постаменте на одной ноге, другая повисла в воздухе.

Юность, шагнувшая в пропасть…

Жизнь как зебра — полоска черная, полоска белая…

Но в основном Лавра вспоминается светло. Может быть, потому, что мы были молоды и трудностей не замечали, а хорошее, доброе, живое и веселое прилипало и оставалось.

Гриша Ястребенецкий был самым респектабельным, рассудительным и представительным членом «верхней четверки». Он всегда занимался общественной работой, ездил за границу, имел собственную машину и увлекался любительской киносъемкой: создавал детективный фильм «Таинственный убийца Никольского кладбища». Из фильма запомнился один жуткий кадр: грустный прохожий со скучающим видом идет по аллее мимо крестов и надгробий. Вдруг из усыпальницы графини Крейц вылетают две руки в черных перчатках, хватают прохожего за горло и втаскивают в склеп… Грустного прохожего играл Леша, Черные Руки — Володя.