Памяти Пушкина

Такая же судьба выпала на долю басни, остановившейся после успехов Крылова. Пушкин не писал басен: мало признавал значения за Дмитриевым и высоко ставил одного Крылова. Уже в 1822 году Пушкин писал: «Английская словесность (т. е. в лице Байрона и др.) начинает иметь влияние на русскую. Думаю, что оно будет полезнее влияния французской поэзии, робкой и жеманной. Тогда некоторые люди упадут, и посмотрим, где очутится Ив. Ив. Дмитриев с своими чувствами и мыслями, взятыми из Флориана и Легуве» (VII, 34). В 1825 году Пушкин признавал только Державина и Крылова гениями, талантами (VII, 116). Последнего Пушкин ставил выше Лафонтена (V, 80). Крылов являлся истинно народным поэтом, а народность Пушкин ставил высоко и прежде всего в области литературного языка, в которой отдавал должное и Ломоносову. Басни и развивавшиеся с ними сказки (contes) сослужили в русской литературе важную службу в проведении простонародных сюжетов, типов, выражений, начиная с Сумарокова, Хемницера до искусственной простоты Измайлова и естественного выражения духа нашего народа у Крылова «в веселом лукавстве ума, насмешливости и живописном способе выражаться» (V, 30). Басни Крылова превзошли все предыдущие не только совершенством языка и стиха; но и движением рассказа, его картинностью и сжатостью. Творчество Крылова можно вполне сопоставить с творчеством Пушкина по отношению к поэтам не только XVIII века, но и XIX века. Басни уже в 20-х годах сделались любимыми народными книгами (Евгений Онегин, V гл.).

И.Ф. Богданович

Заслугой Пушкина по отношению к начинаниям XVIII века является поднятие поэмы. И первая поэма его «Руслан и Людмила» тесно связана с предшествующими несовершенными опытами Хераскова, Богдановича, Майкова, Карамзина и Радищева. Херасков заслужил славу русского Гомера поэмами «Россиада», «Владимир», «Бахарияна, или Неизвестный» (1803) и др. Поэмы Хераскова проникнуты серьезным нравственным содержанием, но никак не историческим и не народно-бытовым, хотя и по содержанию, и по пособиям связаны с русской историей, со старинной народной поэзией. В третьем издании «Владимира» и в «Бахарияне» Херасков с восторгом относится к «Слову о полку Игореве», признавая и в неизвестном авторе его и в Баяне – певца равного Гомеру, Оссиану и всем остальным творцам европейских поэм, которым подражал Херасков. Это подражание, чисто внешнее хаотическое смешение русских подробностей с заимствованными, иностранными, подражание Ломоносову в построении стиха и в употреблении церковнославянских выражений отнимает всякое достоинство в поэмах Хераскова, местами указывающих на стремление в простоте языка и стиха, на чувство природы. Для изучающих пушкинские поэмы не лишены значения «Владимир» и «Бахарияна», в которых находим имена рыцарей или витязей: жестокого Рогдая, Зарему, старца, помогающего советами герою [в «Бахарияне» (стр. 28), например, старец говорит Неизвестному: «Вижу, что в цветущей юности чашу горести ты пил, – мой сын!.. ах! я сам несчастен в жизни был»], отыскивающему похищенную красавицу, поле, покрытое побитою ратью, оживление пораженного, любовь старухи, и пр. Нельзя не заметить вообще, что наши первые романтики пользовались произведениями своих предшественников – ложноклассиков, выбирая из последних, без всякой критики, имена и подробности для характеристики русского быта и истории. Отсюда связь поэм, баллад и сказов Карамзина, Каменева (Громвал, Зломор взяты из «Бахарияны» Хераскова), Жуковского, Пушкина и других с поэмами и сказками Хераскова, Богдановича, Дмитриева и др. Шутливая поэма Богдановича «Душенька» (1788), его пословицы, идиллии, эклоги и драмы нравились Пушкину, о чем он с удовольствием вспоминает в III главе «Евгения Онегина»: «Будут милы, как прошлой юности грехи, как Богдановича стихи». Кто не вспомнит чудных стихов Пушкина в следующем месте из «Душеньки» Богдановича (1844 г., стр. 30):

Гонясь за нею волны там,
Толкают в ревности друг друга,
Чтоб, вырвавшись скорей из круга,
Смиренно пасть к ее ногам.

(Ср.: «С любовью лечь в ее ногам». Евгений Онегин, гл. I, XXXIII, т. III, 248).

Кроме легкости стихов, влияние «Душеньки» отразилось на характере Людмилы в поэме Пушкина. Так, в поэме Финна отразилась «Песнь храброго шведского рыцаря Гаральда», в чудном отрывке «Осень» 1830 года некоторый намек на «Эклогу» Богдановича: «Уже осениее морозы гонят лето, И поле зеленью приятною одето, Теряет прежний вид, теряет все красы» и пр. Разнообразие поэтических размеров, легкость языка отличают вообще произведения Богдановича, что было им достигнуто изучением народного языка и переделкой пословиц. Приведем следующее двустишие, напоминающее стихи Жуковского:

Женился Данила на скорую руку,
На долгое горе, терпенье да муку.

(Сочинения, 1810 г., III, 234).