Память Земли. Рассказы о поисковой работе

Сначала мы, было, решили отложить все металлические предметы в сторону и переждать грозу подальше от них, но через примерно пятнадцать минут всем настолько надоело стоять под проливным дождем, пронизываемыми очень сильным ветром, что, несмотря ни на что, наш поход к машине возобновился. Благодаря проливному дождю, нам даже было в некоторых местах проще идти по дороге, так как никому уже не надо было обходить лужи и затопленные места — у всех ботинки все равно были заполнены водой. Измученные этим всего лишь пятикилометровым маршем, мы пришли к машине примерно в половину восьмого вечера. Так как мы не успели закончить эксгумацию захоронения, стало понятно, что завтра предстоит еще один выезд.

На следующий день поехать в Молотки смогли только я и Герман. Такое положение дел, конечно, удручало, однако мы решили, что и вдвоем справимся с оставшимся куском работы.

Выехали из Петербурга рано утром на УАЗе «буханка», приписанном к Дому молодежи. Погода вновь была солнечной, и ничто не напоминало о вчерашней грозе. Именно поэтому, когда мы приехали на опушку леса, от которой начиналась старая дорога, ведущая к месту захоронения, я не стал отговаривать Германа от затеи доехать на машине прямо до места работ. А хотя стоило…

Уже примерно через километр я понял, что надо было идти пешком — от вчерашнего ливня глинистая почва серьезно раскисла, поэтому колеса УАЗа оставляли в ней заметные колеи. Первый раз мы застряли на втором километре пути. Преодолев крутой спуск к ложбинке, по дну которой протекал ручей, машина взлетела вверх по склону и увязла в огромной луже. Потратив примерно двадцать минут на то, чтобы, подложив под колеса бревна и ветки, вытолкать ее вперед, мы продолжили свой путь.

Застряв еще два раза, и потратив на вытаскивание машины еще около полутора часов, мы все равно не отказались от идеи доехать до захоронения, однако ей не дано было осуществиться. Примерно в пятистах метрах от конечной цели дорога сузилась настолько, что машина была вынуждена идти в узком просвете между рядами елей. И все бы было ничего, если бы в этом месте на дороге не было двух очень глубоких колей, залитых до самого верха водой. Завязнув в глинистой почве, машина «села на брюхо». Все наши попытки вытолкать ее назад до небольшой полянки, находившейся метрах в десяти, не увенчались успехом. Промучившись около получаса, мы решили перекусить и идти работать, оставив машину там, где она есть.

Когда мы подошли к захоронению, было три часа дня. Погода уже начала понемногу портиться — солнечный диск скрылся в серой дымке. Не теряя времени, мы начали работу по эксгумации ранее нетронутой части захоронения, а также по окончательной зачистке до дна и стен всей площади могилы.

Во время работы Герману попался пластиковый портсигар с надписью «Бут». Позднее, проведя работу с донесениями о безвозвратных потерях полка, мы выяснили, что он, вероятно, принадлежал красноармейцу 255-го СП Буторину Дмитрию Васильевичу 1924 года рождения, числящемуся убитым 11 февраля 1944 года в деревне Плоское.

Ложка, принадлежавшая Вавилову И. Н.

Также Германом у одного из погибших была обнаружена ложка с выбитой на черенке фамилией «Вовилов». Анализ донесений позволил предположить, что в захоронении были обнаружены останки младшего сержанта 255-го полка Вавилова Ильи Николаевича 1913 года рождения, призванного Подпорожским РВК Ленинградской области и числящегося убитым 10 февраля 1944 года в десяти километрах от места обнаружения.

Среди останков солдат были также обнаружены предметы, вероятно, принадлежавшие офицеру — планшет для документов, набор цветных и химических карандашей, перьевая ручка в целлулоидном корпусе. Данное обстоятельство, а также то, что опознанные воины служили в одном подразделении с Козыревым Иваном Александровичем, позволило с высокой степенью вероятности предположить, что среди погибших может находиться и он, так как 255-й стрелковый полк потерял в районе деревни Молотки только одного офицера — Козырева И. А.

Козырев Иван Александрович с женой.

Тем временем погода окончательно испортилась. Как и день назад, с севера понемногу стала наползать темнота, усилился ветер. Понимая, что в этот раз нам нельзя отступать, мы с Германом решили работать до полной эксгумации захоронения. Натянув между молоденькими елочками небольшой тент, мы сложили под него вещи и мешки с останками.

Не успели мы закончить эту подготовку, как начался дождь. Вскоре он перерос в ливень, а зарницы, сопровождаемые глухими раскатами грома, приближались все ближе. Но, несмотря на это, мы с Германом продолжали работать.