Памфлеты, фельетоны, рассказы

г) собирая пение петухов, он занимался шпионажем в пользу какого-то или каких-то чужих государств; крайне отягчающим обстоятельством следует считать то, что он не сумел объяснить, откуда им получен голос русского петуха.

Сэм Харрисон был поражен, услышав, что его высылают в Финляндию только из-за того, что он родился в Финляндии и прибыл оттуда с родителями в США в трехнедельном возрасте.

- Я протестую! - вскричал он.

Пустые хлопоты.

В одном пиджачке, без багажа, его выбросили из-под солнца Флориды на лютый северный мороз. Если вам случится встретить его на улице Хельсинки голодным и нелюдимым, сгорбленным и обтрепанным, то приветствуйте его радостным лаем, мяуканьем или кукареканьем. Он, понимаете ли, верит животным больше, чем людям, хотя еще и верит в человечность.

Божьи угодники

В один прекрасный день Поэт почувствовал в ногах странный зуд. Он сменил носки и только тогда заметил, что наступило лето. Короткое, светлое и обычно холодное финское лето. Но во всяком случае сегодня тепло - так объявило радио.

Профессия Поэта - стихотворство, но сейчас распорядок его жизни не предусматривал лирической дани лету. Дело в том, что он был вынужден жить по своему графику. Летом он (по заказу редакторов) писал для десятка журналов стихи об осени, осенью сочинял новогодние стихи, в конце года - о весне, а весной - о летнем зное. Среди издателей и редакторов газет бытует мнение, что поэты должны жить, опережая свое время, и в нужный момент убраться на тот свет для того, чтобы вознестись к славе.

Но вернемся к лету, наступление которого заметил и наш рифмоплет, придумывая стихи о багряной осени, буре, перелетных птицах и остальном реквизите. И в тот момент, когда портняжный мастер лирики строчил строфу "... и первые осенние заморозки несут погибель слабым насекомым...", в комнату залетела муха и села Поэту на нос.

В нем проснулся атавистический инстинкт охотника. Он стал гоняться за мухой. Но последняя, зная коварство и жестокость человеческой натуры, проникла сквозь дверную щель в шкаф с продуктами. Она была обычной комнатной мухой, чувствующей себя лучше всего среди людей, потому что и к ней на протяжении тысячелетий прилипли какие-то крохи человеческого познания.

Поэт закрыл окно и несколько изменил свое осеннее стихотворение: "...и первые осенние заморозки загонят слабых насекомых в уютное тепло моей комнаты...".

Сделав необходимые добавления к стиху о черной страсти, просыпающейся возле каминов, поцелуях и горячей любви к родине, он сунул бумагу в карман и понес работу заказчику. А мушка вонзила свой гибкий хоботок в говядину, глубокомысленно раздумывая о том, что будущее принадлежит мухам, ибо люди только и делают, что замышляют, как бы уничтожить друг друга, а мух щадят. .Чем больше атомных бомб, тем меньше мухобоек.

Поэт отнес свою осеннюю лирику редактору журнала и возвращался домой с новым заказом. У него была готова уже и тема: перелетные птицы оставляют Финляндию. Бродя по улицам летнего Хельсинки, он убеждался, что перелетные птицы еще только прилетают в Финляндию. Но разница между их прибытием и отлетом в конце концов не так уж и велика, да и кто разберется в направлениях полета. Поэт присел на скамейку, вынул блокнот и карандаш и с головой ушел в сочинение оды для октябрьского номера журнала "Друзья птиц".

Он лишился вдохновения только тогда, когда с ближайшей улицы донеслась звучная мелодия, передаваемая громкоговорителем рекламной автомашины: чудесные вирши - "пришла любимая пора и лето золотое...".

Поэт поднялся и стал читать огромные плакаты рекламной машины: "Вместе с перелетными птицами в нашу страну залетел посланец божий! Приходите все в парк слушать проповедь".

Поэт отправился слушать, ибо он страдал человеческим любопытством. Ему не терпелось воочию увидеть нового чрезвычайного посла, о котором динамик сообщал:

"Приходите и смотрите Аса Алонцо Аллена, обладающего чудодейственной силой, прибывшего в нашу страну по просьбе широкой публики с далекого Запада. Он творит чудеса во всех частях света. Его шатер - крупнейший в мире".

Шатер Аса Алонцо Аллена не был цирковым шатром, да и сам Аса Алонцо Аллен не был циркачом. Он был американским проповедником, которого финские братья во Христе выписали в нашу страну для проповеди нового евангелия.

Снаружи шатра стояли двадцать мужчин-зазывал, которые во всю силу своих богатырских легких приглашали публику. И она шла: кто же откажется побывать в самом большом в мире шатре, да еще приветствовать небесного посланца! Когда все расселись по местам, на помосте появился Бенни Замбах, в прошлом боксер-тяжеловес, первым делом заявивший, что в нем 130 килограммов веса. Он продемонстрировал свою могучую мускулатуру и на раскатистом западном диалекте сказал: