Памфлеты, фельетоны, рассказы

На трибуну поднялся поэт Э 20. Скрестив руки на груди, он трижды издал страшный вопль. Наступило молчание. Поэт удалился. Его сменил литературовед, растолковавший аудитории содержание стихотворения: поэзии на истинную лирику. Поэт Э 20 прочитал вам свое стихотворение «Мука человеческая». Желающие могут приобрести грампластинку с записью этого стихотворения и прослушать его на дому.

На трибуну взошел поэт Э 25. Пожаловавшись на хрипоту, он «продекламировал» свое творение с грамзаписи. Среди множества посторонних звуковых эффектов мне удалось уловить следующие строфы:

Браво, иммакулата-мелас,
Хигляндс, Бурнус, Бюро Верита
бизнес, — Траума, траинг-айне Райзе,
виши, водка. Хювя, файн, хороший, а ля мод.

— Что за чертовщина? — спросил я у стоявшего рядом эстета.

— Шш… Поосторожней выражайся. Это интернациональная международная абстрактная лирика. Купишь поэму — получишь в придачу словарь иностранных слов и необходимые пояснения.

Но вот на трибуну поднялся поэт Э 26, волоча за собой огромное зеркало. Укрепив его, он принялся что было сил дышать на гладкое стекло. Спустя минуту поверхность слегка запотела. Поэт вывел на зеркале пальцем два слова «Все исчезает» и… исчез с глаз аудитории. На сцену снова выплыл литературовед-комментатор.

— Поэт Э 26 — один из наиболее абстрактных представителей нашей абстрактной поэзии. Он имеет обыкновение оставлять свои стихи на льду или торте из мороженого, ну, а сейчас, разнообразия ради, воспользовался стеклом. Вы спросите — почему? Ну, разумеется, потому что ничто не вечно под луной. Вы сами были свидетелями исчезновения его шедевра. Поэт Э 26 считает, что чем больше поэты будут создавать мгновенно исчезающих стихов, тем больше поэм и поэтов будет способен вместить наш мир. Гениально, не правда ли?

— Черта с два! — вырвалось у меня вслух. Тут меня снова стукнули. Очнулся я уже на лестнице университета. Эстет растирал мне виски одеколоном и отечески журил:

— Ну, чем ты не Платон, который готов был изгнать всех поэтов из своего государства?

Меня сравнили с Платоном! Это придало мне столько свежих сил и смелости духа, что я тут же направил свои стопы в ближайший ресторан «Лукулл», решив разобраться в проблемах своего консерватизма за рюмкой водки. Ресторан был еще пуст, ибо посетители имеют привычку появляться только тогда, когда на эстраде начинает играть оркестр. Хорошенькая официантка принесла за мой стол скромную закуску и порцию водки. Но не успел я прикоснуться к еде, как рядом, из кабинета вдруг раздался страшный шум и треск. Какая-то женщина пронзительно кричала о помощи, послышался собачий лай, падение мебели, застрекотал пулемет. Я бросился в фойе, чтобы вызвать полицию и пожарных, но швейцар ресторана в бешенстве гаркнул:

— Постой, дурень! Оркестр разучивает в эти часы новые западные танцевальные мелодии.

— Прошу прощения… Я, наверное, нездоров… Мне почудились вопли о помощи, перестрелка…

— В этом-то и состоит соль конкретной музыки. Жаль-жаль, что слух и вкусы у тебя отсталые.

Так я стал консерватором.

Жалуясь домашнему врачу на житейские невзгоды, я услышал от него утешительный совет:

— Не впадай в отчаяние. Рекомендую тебе на время забросить все свои литературные занятия и попытать счастья в других областях искусства: начинай сваривать печные конфорки, попробуй выводить слова на ледяных катках — и почему бы тебе, собственно, не заняться изучением стрельбы из пулемета?..

В самом деле — почему?

Улов

На страницах газет западного мира в последнее время усиленно обсуждается сложная проблема: как быть дальше с водоемами. Дело в том, что отходами промышленных предприятий уже загрязнены тысячи озер и рек. Теперь на очереди океаны. В Финляндии насчитывается свыше 60 тысяч озер, многие из которых уже до такой степени загрязнены, что на берегах появились предупредительные щиты: «Купаться запрещено!». Если какой-нибудь упрямец ринется в воду, несмотря на запрет, то он очень скоро выскочит на сушу и побежит искать ближайшую баню или хотя бы горячий душ, чтобы отмыться. Если же он, наплевав на гигиену, поплавав, оденется и покажется на людях, то все тотчас узнают, что он купался в запрещенном месте. Предательский запах выдаст его. Аромат этих вод сильнее мускуса и амбры, пристает к телу крепче пластыря.

Но не только промышленные предприятия портят воду в наших водоемах. С ними успешно соревнуются населенные центры. В старые добрые времена, когда еще жива была романтика, воды озер и рек были светлы и прозрачны, а пляжи сияли первозданной чистотой. За аккуратными домиками, на прелестных задних двориках едва виднелись меж кустов симпатичные дощатые строения с прорезанными в дверях окошечками. Здесь жители домиков проводили часть своего времени, перечитывая старые газеты и задумываясь над явлениями жизни. Труженики полей, садоводы и огородники относились к этим приютам уединения с большим уважением.