Памфлеты, фельетоны, рассказы

— Там занимаются ужасной расовой дискриминацией по отношению к миллионам лысых. Если человек лысый, он не может найти ни работу, ни квартиру. Семья его прозябает в нищете…

Мистер Давидзон не выдержал и зарыдал. Я старался, как мог, успокоить его.

— Кто это вам рассказывает такие сказки? — серьезно спросил я.

— Сказки? «Международная лига защиты лысых» каждый день получает достоверные сведения разведслужбы США, имеющей агентов повсюду.

— Сами-то вы бывали в Советском Союзе? — спросил я.

— Нет, и не вижу в этом необходимости. Наши тайные агенты, которые в соседней с вами стране ходят в париках, шлют в мой штаб достаточно сообщений о расовой дискриминации. Мы должны спасти наших угнетенных братьев.

— А каким образом их угнетают?

— Я вам уже говорил, что они лишены работы и крова. Им запрещен доступ в театры, кино на том основании, будто их сверкающая лысина слепит сзади сидящих. Купаться их тоже не пускают, потому что пляжному стражу трудно догадаться, каким концом они плавают на поверхности. Их всячески преследуют. В одном из рапортов; разведслужбы, не вызывающем никаких сомнений, отмечается, что лысые подвергаются теперь нападкам и со стороны биологов. Утверждают, будто мелкие насекомые — особенно мухи — ломают ножки, дискриминация?

— Мм-мм…

— Ну вот. А вы говорите, будто я сказки рассказываю. Вы-то бывали в СССР?

— Бывал. И не раз.

— Замечательно, замечательно! В таком случае я могу узнать через вас из первых рук о господствующей там расовой дискриминации.

— С удовольствием. У меня в Советском Союзе немало добрых друзей, макушка у которых может поспорить с любым катком, но из-за этого они не подвергаются дискриминации.

— Это все пропаганда! — закричал мистер Давид-зон. — «Международная лига защиты лысых» больше полагается на свою разведку. А за деньгами у нас дело не станет!

— В этом я и не сомневался, однако, что же вы намерены предпринять?

— Мы организуем всемирный конгресс лысых в защиту прав плешивых.

— Где?

— Возможно, в Нью-Йорке, но предпочтительнее, конечно, в Европе. По мнению нашей штаб-квартиры, столица какой-нибудь из стран НАТО была бы наиболее подходящим местом. Я со своей стороны предлагаю Брюссель. Или, может быть, вы полагаете, что конгресс можно было бы провести в Хельсинки?

— Не думаю, ибо у финнов медленно отрастают волосы. Кстати, на каком основании вы представляете лысых? У вас такая густая шевелюра.

Мистер Давидзон сорвал с головы парик, обнажив сверкающую лысину.

Я собираюсь в недалеком будущем посетить Советский Союз и повидать друзей, в числе которых есть также лысые. И, конечно, провести вечер-другой в театре. Любопытно будет посмотреть, ослепит ли моя небольшая лысина кого-нибудь из сидящих сзади…

Попугай дядюшки Нико

Если твое воображение, дорогой читатель, рисует образ греческого философа Сократа, тогда тебе будет знакома и внешность Нико Дроссоса.

Нико Дроссос был владельцем небольшого кабачка, расположенного на самой окраине города Тессалоники. Он был грамотным, умел читать и писать, так же, как и его великовозрастный сын, вместе с которым он содержал свой кабачок. Нико не стремился соперничать с шикарными ресторанами. В его заведении клиентов кормили только солеными оливами, супами из осьминогов, хлебом и, уж, конечно, подавали анисовый ликер, канифольную водку и великолепные вина Тессалии. Внук Дроссоса заботился о рекламе кабачка. На стенах заведения были выведены следующие житейские мудрости:

«Если вы пьете для того, чтобы забыться, то оплатите ваш счет вперед!», «…Если комната вдруг закружится у вас перед глазами, то скорее присядьте!», «Если вы перестаете узнавать себя, обратитесь за справкой к Нико!», «Если на вас нашла усталость, отправляйтесь выспаться домой!», «Помните, Нико никогда не подведет своих клиентов: ваша жена никогда не узнает, что вы проматываете здесь свои деньги»…

С потолка кабачка свисала клетка, в которой обитал попугай. Нико выучил попугая выкрикивать приветствия клиентам, заходящим в кабачок: «Добро пожаловать!» и «Раздави еще одну!».

Нико Дроссос был известен своим исключительно острым языком. Его макушка могла служить не только вешалкой для шляпы. Клиенты любили его за это, и даже приходский поп иногда заходил к нему пропустить стаканчик вина. Их сближала общность интересов. Дело в том, что у попа тоже был попугай, напоминавший попугая Нико. Правда, поповская птица никогда не позволяла себе неканонических фраз, так как ее воспитали в страхе божьем.

В числе постоянных посетителей кабачка был также племянник Нико, полковник Лерос, ярый поклонник Адольфа Гитлера, что отчасти было вызвано тем, что он был таким же неудачником: тоже плохо учился в школе, из него тоже не вышел хороший маляр, и он тоже верил, что представляет чистую расу. Не удивительно поэтому, что Нико Дроссос и полковник Лерос каждый день расставались врагами. Нико подавлял своего противника словами:

— Послушай, парень. Сходил бы ты к психиатру провериться, а то случится с тобой то же, что с Адольфом.