Пальцем в небо

Филиппов тяжело вздохнул и поднял на меня свои светлые глаза. Я в душе порадовалась, что план, судя по всему, сработал и парень вот-вот все мне поведает, да не тут-то было — он, оказывается, и не думал этого делать. Сергей просто окинул меня ничего не выражающим взглядом и снова уставился в пространство, думая о чем-то своем. Я едва не взорвалась от подобной наглости. А говорили, что он тихоня и трус. Впрочем, что тихоня, это-то как раз в точку, но вот с определением «трус» поведение Филиппова что-то не совсем вязалось.

— Спрашиваю в последний раз, — встав напротив парня и ткнув ему в лицо деньги, начала я. — Будешь говорить?

— Нет, — спустя минуту едва ли не шепотом произнес парень и отвернулся.

И тут я сорвалась. Резко топнув ногой, я бросила деньги на стоящий рядом столик, схватила парня обеими руками за грудки и стала трясти.

— Не будешь? Тогда объясни, почему. И в глаза мне смотри, а не в пол, — яростно произнесла я, надеясь хотя бы напугать парня и тем самым заставить во всем сознаться. А сознаваться ему было в чем, я не сомневалась, потому что давно уже научилась определять, когда человеку есть что скрывать, а когда он чист и случайно попал под подозрение. — Выкладывай все, и побыстрее! У меня и другие дела есть, некогда мне с тобой возиться.

Находящийся в моих руках парень на всю мою агрессию никак не реагировал, хотя было видно, что он напуган. Филиппов пялился на меня во все глаза и упорно молчал.

«Тоже мне Зоя Космодемьянская! — разозлилась я. — Устроил тут черт знает что».

Затем, чтобы хоть немного успокоиться, я уселась в кресло у столика и, собрав рассыпавшиеся по столу купюры в кучку, начала укладывать их в стопку. Это позволило мне немного сосредоточиться и посмотреть на произошедшее с другой точки зрения.

«А что, если парень от угроз еще больше замыкается в себе? Может, он думает, что если признается в чем-то, то ему придется перенести еще больше унижения, — подумала я. — Тогда мне следует не устрашать его, а, наоборот, попытаться по-доброму с ним поговорить и даже обнадежить, тем более что я понимаю причину, по которой он совершил данное преступление. Все мы когда-то влюблялись и ради этой глупой любви способны были пойти на самые невероятные поступки. Пожалуй, надо сделать небольшую скидку на чувства парня».

А ведь действительно, наверное, так все и есть. Я зря начала с угроз. Теперь мне вряд ли быстро удастся расположить Филиппова к себе и тем более объяснить, что девица его просто использовала, но попробовать все же стоит.

Изменив точку зрения на происходящее, я бросила взгляд на пачку, которую мои руки машинально выравнивали, и неожиданно увидела стодолларовую купюру.

«Стоп, ведь этого не может быть! — в первую минуту мелькнула у меня мысль. — Я точно помню, что все доллары были мелкие и среди них не было сотни. Что же тогда случилось? Не колдовство же тут и не гипноз, в конце концов! Или все же…»

Не зная, что и думать, я вернула пачку обратно на стол, оставив в руках только стодолларовую купюру, и начала вертеть ее. Первый же «переворот» показал неожиданное: с обратной стороны эта самая сотня оказалась обычной однодолларовой купюрой. Такого быть просто не могло, но все же имело место быть.

Начав понимать, что к чему, я поднесла купюру поближе к глазам и стала рассматривать нолики, стоящие рядом с единицей. Как я и думала, они оказались припечатанными. Никак не ожидая от такого с виду простака, как Сергей, подобной сообразительности, я невольно рассмеялась, а парень, поняв, что его раскусили, еще больше напрягся.

— Да ты, оказывается, малый не промах! — немного оправившись от первого шока, произнесла я. — Значит, нашел себе способ зарабатывания денег… Как давно ты этим промышляешь?

Филиппов тяжело вздохнул и, покраснев, признался:

— Месяц.

— И много наштамповал? — тут же последовал от меня новый вопрос.

— Десять или, может, двенадцать, — неуверенно сказал Сергей. А потом почему-то добавил: — Только я не штамповал.

— Нет? А как же тогда… — я помахала обнаруженной купюрой-перевертышем в воздухе.

— Рисовал, — тихо произнес Филиппов.

— Да ты что? — вновь удивилась я. — Сам, что ли?

— Сам, — кивнул в ответ парень.

— Вот это новость! — усмехнулась я и еще раз стала изучать купюру.

И только теперь, да и то лишь потому, что знала — нолики пририсованы, я смогла найти признаки этого. Для другого же человека, не посвященного в тайну Филиппова, деньги могли показаться самыми что ни на есть настоящими.

— Что же это, выходит, — все никак не могла поверить услышанному и увиденному я, — ты профессиональный художник?

— Нет, но отец у меня был художником, — заметив, как изменилось мое настроение, немного разговорился Филиппов. — Я же так, любитель.

— А как же ты, любитель, додумался до такого? — осторожно продолжила я допрос. — Сам?

Филиппов отрицательно покачал головой.

«Я так и думала», — заметила я про себя, а вслух спросила:

— И кто же еще об этом знает?

— Марина, — смущенно отводя глаза в сторону, ответил Сергей.

— Твоя девушка? — уточнила я.