Пальмира

Весь мир опутан цепью нелюбви…
Нам не постичь дремучих темных истин,
Где боль и зло растворены в крови,
Где самый Бог ревнив или корыстен…
Где раной запекаются слова,
Однажды возвращаясь жаждой мщенья,
Где даже мать бывает неправа
И недостойна милости прощенья…
Нам, нежеланным, нелюбимых звать
Под страхом этой муки сокровенной…
Тот счастлив, кто сумеет разорвать
Цепь нелюбви любовью дерзновенной.

Калиюга

Калиюга… Проклятие тьмы,
Что над нами довлеет всевластно…
Как спастись от войны и чумы,
Как избегнуть юдоли злосчастной.
Тот ли воин, кто ведает смысл,
Кого смерть не пугает земная,
Кто долги бытия искупил,
Кто личины бесовские знает…
Только внутренний свет наших глаз
Нам поможет в дороге не сбиться.
Если кто-то и помнит о нас,
Тот, кто любит и будет молиться…

Когда-нибудь…

Когда-нибудь, угодно будет Богу,
И мы сорвёмся… Обоюдоострой
И жгучей страстью ранены немного…
И комната с постелью, словно остров,

Наверно, тоже снится Вам под утро…
Ну а пока я стану наслаждаться
Светло, сосредоточенно и мудро
Желанием немыслимым – касаться

Губами Ваших тонких, нервных пальцев…

Я ищу тебя в снах корявых…

Я ищу тебя в снах корявых
И в мечтах непонятно нежных…
Жесть волос твоих некудрявых,
Тонкость жестов, слегка небрежных,
Обещаний, тобой не данных,
И несбывшихся встреч случайных…
Поцелуев твоих нежданных
В суете расставаний тайных…
Чем ты вызвал поток признаний,
Первый встречный шутник минутный?
И теперь жар моих желаний
Пожирает твой взгляд распутный…

Ах, не вернуть весны…

Ах, не вернуть весны, и нашей первой встречи,
И беззаботной, нежной болтовни,
Без обещаний, без противоречий…
Полупустые, медленные дни,

Предчувствия любви, предощущенья лета,
Беспечный флирт – ведь мы с других планет…
И словно осознание рассвета,
Всё изменивший сладострастный бред…

Он был ли? Был. И где былая лёгкость?
И на губах вкус крови и утрат…
И наша связь, не милая неловкость,
А добела натянутый канат…

Соль

Как сделать тебя усладой,
Тончайшим десертом нежным?
Как сделать тебя наградой,
Подарком слегка небрежным?

Изысканною строфою
Средь речи безынтересной?
И пряной Дурман-травою
В моей ипостаси пресной?

И перевязью узорной
К моим холщовым одеждам?
И сладкой мечтою вздорной
К моим повседневным надеждам?

Как сделать тебя наградой,
Когда ты – мой хлеб насущный,
Моя вода из колодца,
Мой воздух для каждого вдоха,
Соль горькая с моей кожи,
И кровь в тугих моих жилах?

Ты отказался…