Палиндром

Хотя всё-таки, в вопросе размещения этой категории гостей лайнера, на этот раз не всё так было просто. И службе размещения всё же пришлось отталкиваться от рекомендаций организаторов этого круиза, которые по каким-то своим внутренним соображениям, заранее всё за службу размещения решили и расписали, кто, где и с кем должен сидеть. Что, впрочем, совсем-совсем не расстроило ни в коей мере не утруждающего себя господина, когда это предписание полностью отвечало его идеологическим установкам. Да и к тому же всё так удачно совпало, что и организаторы этого круизного тура, практически один в один мыслили как он – чтобы по настоящему узнать, кто ты на самом деле есть, нужно макнуть тебя в собственное де… Я. Что как раз и достигается нахождением достаточно долгое время в ограниченном собой круге идейно близких людей.

– В таких случаях говорят: «Не нытьём, так катаньем». – В своё время, затраченное на подготовку этой миссии, глядя на схематичный план ресторана, где за каждым столиком были отмечены имена тех, кто за ними будет размещён, сказал Маккейн. – Это позволит нам на практике проверить верность некоторых идей и установок. – Усмехнулся Маккейн, бросив на стоящих за этим столом в тени и за разработкой всей этой операции конгрессменов, занимающих знаковые посты в государстве господ и ходящих в советниках у самого президента лица, задорный, ничего хорошего не несущий взгляд тем, на чей счёт будут проводиться эти задуманные Маккейном эксперименты.

– А их, как я погляжу, пока ничего не берёт. – Подумал Маккейн, посмотрев на тот самый стол, за которым сообразно своему взгляду на себя и на вокруг себя, как это им казалось, разместились господа все сплошь представляющие из себя и собой то, что они считают должно быть, но что не всегда соответствует действительности (это главная их характеристика). – Но что такое действительность, как не иллюзорность, которая формируется в результате борьбы различных мнений и взглядов на неё. И если наше мнение на эту реальность превалирует над всеми другими, – и не важно какими способами это достигается, – то значит реальность такова, как мы и только мы, её видим и озвучиваем. – В оправдание вашей недалёкости на их и окружающий счёт, заполняли ваше недоразвитие своим знанием эти господа интеллектуалы.

И что интересно, а им как раз не интересно и очень, до нервных коликов не нравилось, так это то, что все их идеи совсем не находили поддержки у всех остальных слоёв населения. Правда, свой отклик они у этого неблагодарного населения всегда находили. – Напредставляют себе чёрт те что, а нам всем потом расхлёбывай. – Сжимая кулаки, а не как этими свободолюбивыми господами ожидалось, награждая их овациями, сквозь скрип зубов награждало их этими откликами всё сплошь недалёкое население, которое почему-то не хочет жить на свой счёт перспективами, и ему всё подавай сегодня же, завтрак на завтрак, обед в обед и даже ужин на ужин.

Что же касается персонализации самого контингента этих свободолюбивых господ, то как бы они многовекторно не смотрели на себя и на всё вокруг, всё же тут не обошлось без своей фигуральной трещины, которая разделила этот когда-то единый и столь монолитный круг на два, отныне непримиримых и враждебных лагеря. Что пока что было не столь явно видно и ещё не до конца осознано всеми представителями этого круга, которые не могли себе позволить без улыбки посмотреть на своего идейного соратника.

А иначе ты можешь быть заподозрен, либо в отсутствии такта, раз так открыто выказываешь своё недовольство своим положением (здесь все недовольны и при этом крепятся и не бросаются в лицо такой нервной невыносимостью взгляда), либо в том, что твои зубы запущены кариесом – а это явный признак пренебрежения общечеловеческими ценностями и что ещё хуже, твоего отступления от основополагающих принципов, на которых построен и держится этот круг. Ты, падла, подверг сомнению незыблемость прав и свободы самовыражения личности человека. В котором, если ты забыл, то мы тебе кулаком в зубы напомним, всё должно быть прекрасно и ценно. А не гнило, как в твоём рту.

И трещина этого невероятного, а по сути, самого что ни на есть обычного для такого рода случаев разлома, прошлась там, где её никто не ожидал и даже не догадывался увидеть – через Линду, подругу одного из самых невыносимых в своей напористости и противности членов этого круга, месье Житницы. От которого, если быть до конца откровенным, чего в этом круге никогда не дождёшься, но всё же, никто ничего подобного ожидать и даже предположить не мог.