Паладин. Том 3

В небольшом зале с кучей ретортов, в каждом из котором бурлила какая-то жидкость, буквально толпой стояли люди в белых халатах. У дальней стены, пытаясь стать незаметной, притихла Дуся. В толпе ученых я заметил шевелюру Альмы. И красный зонтик. А между ретортов сновала Дурман, иногда подбегая к чудовищу, лежащему посреди зала. Я… не знаю, как это описать. Четыре крыла, два плавника, жабры, био-солнечные рецепторы, три пасти, шесть глаз, два из которых на кончике хвоста, куча когтей и шипов, шесть лап, каждая кончается лапой с шестью когтями.

— Дурман, это что?!

— Это Ёске. Правда, красивый?

Со стороны красного зонтика раздалось одобрительное «невероятно красивый…».

— А можно его… в человеческий вид?

— Ну… Хм. Это может быть интересно. Приступим! Так, это нафиг, это тоже…

Дурман начала перемещать и смешивать какие-то реагенты с чудовищной скоростью. Тем временем существо подползло ко мне, и во все три пасти просипело:

— Аригато, семпай…

Должен сказать, Дурман справилась. Она смогла убрать все навязанные мутации, но довела Ёске до женского тела. С которым, к счастью, справился его симбионт. Наконец, парниша лежал перед нами, завернутый в лабораторный халат. Из толпы ученых вышел Николаич.

— Молодой человек, я вам безмерно благодарен! Ваши подчиненные просто нечто! Что Дусенька, что Дурманочка! Пообещайте мне, что в своих операциях не будете их калечить!

— Эм… Ну…

— Молодой человек?

— Да, хорошо. Обещаю.

— Вот и чудненько! Дурманочка, милочка, вторая лаборатория в нашем отсеке полностью в вашем распоряжении! Людей под опыты предложить, простите, не можем… но там целая колония лабораторных крыс!

Я увидел, как Дурман хищно улыбнулась.

— Больше мне и не надо. И-хи-хи-хи…

Не нравится мне это. Не успела Дурман рвануть в нужную точку, как я поймал её за шкирку.

— А? Пусти!

— Что-то при нашем знакомстве ты была… более серьезная.

— Я почему серьезная и злая была? У меня лаборатории не было…

Я тяжело вздохнул, и отпустил экспериментаторшу. Спустя пару мгновений мне в спину кто-то ткнул острием зонтика. Маднесс с ехидным выражением маски смотрела на меня снизу-вверх.

— Что хочешь делай, а её под мою веру подведи.

— А сообщение, как мне, отправить, не судьба?

— Отправляла. Не читает. Ей вообще в принципе неважна Сима, да и наша жизнь. Была бы лаборатория, и верные друзья. Так что теперь это твоя проблема.

— Понял. Слушай, а зачем тебе использовать именно этот облик?

— Мадлен-то? Знаешь, меня часто рисуют и изображают шутом с окровавленным кинжалом в руках. Я всегда зло. Но вот этот образ, образ простой аристократки… он милый. И еще милее его делает то, что его создал не мой последователь. Я точно знаю, что такой образ создан не для того, чтобы ублажить меня или наоборот, унизить. Он создан от души.

— А ничего, что… многие теперь будут смотреть сверху-вниз?

На маске появилось ехидное выражение, и Маднесс крутанулась на месте. В конце оборота она стояла в том же платье, и с тем же зонтом. Но будто выросла, став на голову выше меня.

— Во-первых, это не проблема.

Она вернулась к прошлому образу, и раскрыла зонтик.

— Во-вторых, глуп тот, кто смотрит на рост тела. Наивен тот, кто смотрит на рост ума. И обманут тот, кто смотрит на рост души.

В глазах на мгновение потемнело, а когда все вернулось, Маднесс уже не было. Я огляделся, и вдруг заметил, что никто из ученых не смотрит в нашу сторону. Они занимались своими делами, общались…

— Игла… Ты тоже это видишь?

— Да. Работа Маднесс. Они не слышали ваш разговор.

Я пожал плечами, поднял Ёске (он все еще валялся на полу), и понес его в каюту. Пусть переодеться и в себя придет. Кстати, пока идем. Система, что там по заданию?