Паладин душ

Иста сразу же почувствовала какую-то лёгкость оттого, что оказалась в том месте, которое определённо можно было назвать женскими покоями. Мягкий свет струился сквозь изящные решётки, закрывающие узкие окна в дальнем конце комнаты. Гобелены, вазы со свежими цветами, чёткие белёные углы. Закрытая дверь вела в какую-то прилегающую комнату, и Иста предположила, что в спальню Эриса. Вдоль стен стояли сундуки, разнообразно украшенные, отделанные мозаикой, кованые; женщины Каттилары быстро прибрали лежащие на виду ворохи одежды и другие свидетельства беспорядка и положили на один из сундуков мягкую, словно пёрышко, подушку, чтобы рейна могла сесть отдохнуть. Иста посмотрела сквозь решётки, за которыми открывался вид на крышу ещё одного внутреннего двора, и, наконец, решила усадить своё ноющее тело.

— Какая милая комната, — заметила Иста, чтобы облегчить леди Каттиларе неудобство от такого внезапного вторжения в её будуар.

Каттилара благодарно улыбнулась:

— Все мы были бы рады видеть вас за нашим столом, но я подумала, что вы, наверное, захотите сначала вымыться и отдохнуть.

— О, вы правы, — с жаром заверила её Иста. Служительница сделала реверанс хозяйке дома и твёрдо сказала:

— И я прошу вас, леди, помимо всего прочего, рейне следует сменить повязки.

Каттилара удивлённо моргнула:

— Вы ранены? Муж мне не сказал в письме…

— Совсем нестрашные ссадины. Но мытьё и отдых — прежде всего, — Исте вовсе не хотелось пренебрегать своими ранами. Её сын, Тейдес, как говорят, умер оттого, что не уделил должного внимания ране, едва ли посерьёзнее царапины, но от неё пошло заражение крови. Иста подозревала, что осложнения имели сверхъестественный характер; и молитвы, которыми мальчик был окружён, канули в пустоту.

Леди Каттилара сгладила всеобщую неловкость и развила бурную деятельность, раздавая своим фрейлинам и горничным указания. Принесли чай, сухофрукты и хлеб, притащили тазы, лохань и воду для мытья. Служительница и женщины Каттилары позаботились не только об Истином теле, но и вымыли её волосы. К тому моменту когда банные процедуры были закончены и Исту облачили в халат из гардероба хозяйки, Катти была снова весела.

Повинуясь её распоряжениям, леди приносили Исте на рассмотрение охапки одежды, а Каттилара открывала шкатулки с драгоценностями.

— Муж сказал, что все ваши вещи разграбили джоконцы, — едва дыша сказала Каттилара. — Я молю вас принять всё, что вам понравится.

— Поскольку моё путешествие планировалось как паломничество, я взяла с собой совсем немного, так что потеря невелика, — ответила Иста. — Боги сжалились над моими людьми, а всё остальное можно без труда возместить.

— Вы многое испытали, — продолжила Каттилара. Она ахнула от ужаса, когда служительница обнажила весьма уродливые раны на коленях Исты.

— Джоконцам пришлось ещё хуже, в конце концов. Спасибо вашему мужу и его солдатам.

Каттилара засияла от удовольствия, услышав эту косвенную похвалу марчу:

— Ну разве он не совершенство? Я безумно влюбилась в него с первого взгляда, увидев, как однажды осенним днём он вместе с отцом въезжает в ворота Оби. Мой отец — марч Оби, самой крупной цитадели в Карибастосе, ближайший приближённый провинкара.

Иста изогнула губы:

— Уверяю вас, лорд Эрис верхом на коне действительно производит умопомрачительное впечатление.

Каттилара заливалась соловьём:

— Он был просто очарователен, но так печален. Его первая жена умерла от родов несколько лет назад, давая жизнь дочери Лавиане, и говорили, что после этого он даже не смотрит на других женщин. Тогда мне было четырнадцать. Отец сказал, что я слишком юна, и это девичье увлечение, но я доказала ему, как он ошибся. Три года я осаждала отца, чтобы завоевать милость милорда, и, наконец, этот чудесный приз достался мне!

Верно.

— Вы давно поженились?

— Скоро будет четыре года, — она с гордостью улыбнулась.

— Дети?

Её лицо погрустнело, голос потух:

— Ещё нет.

— Что ж, — сказала Иста, стараясь облегчить эту тайную скорбь, столь ясно отразившуюся на лице девушки, — вы же ещё так молоды… Давайте лучше посмотрим платья.

Сердце Исты упало при виде того, что предлагала Каттилара. Вкусы марчессы склонялись к светлым, воздушным, летящим нарядам, которые, без сомнения, подчёркивали её длинную, стройную фигуру. Иста подозревала, что сама она в них, со своим не особо высоким ростом, будет напоминать гнома, завернувшегося в занавеску. Рейна попыталась обойтись без столь грубых сравнений:

— Всё же я ещё в трауре по своей недавно усопшей матери. И моё паломничество было грубо прервано джоконскими всадниками на полпути. Может быть, есть что-нибудь в цветах, отвечающих моей скорби?…

Старшая из дам Каттилары взглянула на Исту, потом на яркие шелка и, похоже, верно поняла её. Поиски по сундукам и по другим местам увенчались наконец несколькими платьями и нарядами более строгого фасона, без рюшей, в чёрно-сиреневых тонах. Иста улыбнулась и покачала головой, отказываясь от шкатулки с драгоценностями. Каттилара посмотрела на содержимое, а потом вдруг сделала реверанс и убежала.